Фонтаны на горизонте

Не доверял Можура, как и все китобои, ни мирному виду островков, ни тишине. Можура был уверен, что за флотилией сейчас следит не одна пара глаз, сверкая линзами биноклей. Недаром с наступлением темноты все ближе подходят рыболовные суда – одни отстают, другие идут навстречу.

Теплый ветерок приятно обдувал лицо. Чувствовалось теплое течение. Море было точно усыпано миллионами блесток – голубоватых, серебристых, зеленых.

Можура ходил по мостику, заложив руки за спину, с биноклем на груди. Временами с грохотом полз в роликах штуртрос. Из открытого светового люка машинного отделения упругой струей шел теплый воздух с запахом масла. Доносились тяжелые вздохи машины. Как большая оса, жужжала турбодинамка.

Неожиданно из темноты наперерез «Шторму» вырвался кавасаки.

– Лево руля! – дал команду Можура.

Китобоец, зарываясь в воду, круто взял влево. Столкновение с японским судном было предотвращено. Слива погрозил кулаками в темноту.

– За эти штуки у нас в Одессе фотографию портят! – крикнул он.

– Вот черти, – возмущался Можура. – Ну, куда, дьяволы, лезут! Прямо под форштевень. Перережем пополам» как бритвой!

Китобоец разрезал темноту ходовыми огнями.

– Это политика, – сказал Курилов. – Вот стукни мы такую галошу – она на дно, команда на шлюпки. У них они наготове! И на берег! А завтра на весь мир затрубят: «Караул! Советское судно таранило мирных рыбаков». Или еще хуже – не успеешь оглянуться, как их миноносцы подлетят.

Слева вырисовывались контуры небольшого островка. За кормой от вспененной винтом воды стелилась горящая беловатыми огоньками лента... Вдруг китобоец замедлил ход, точно его задержала невидимая рука.

- Дрынь! Дрынь! – зазвонил телеграф.

– Стоп машина!

Судно остановилось.

На палубу выбежали свободные от вахты моряки.

– Что случилось?

– Погасить палубные огни! – скомандовал Можура. На судно навалился густой мрак. Капитану было ясно: японцы поставили перед китобойцем крепкие сети, и судно намотало их себе на винт. Можура приказал:

- Соблюдать полную тишину. Кавасаки недаром шел нам навстречу. Он заставил нас отвернуть в сторону нарочно расставленных сетей.

– А если по радио сообщить на базу? – шепчет кто-то в темноте.

Ходовые огни базы и китобойцев растаяли в темноте. На судне установилась напряженная тишина. Можура позвал:

– Коммунисты, комсомольцы, стармех, боцман и старпом, ко мне!

– Положение наше тяжелое, – сказал капитан, когда все собрались. – По радио на базу сообщать о себе мы не можем. Прежде чем она окажет нам помощь, нас арестуют японцы. Для этого они и поставили ловушку. Нам остается одно: молчать. Но молчать хорошо сейчас, когда вокруг темнота, ночь. А если к сетям придут японцы, – мы будем уведены в ближайший японский порт! Надо как-то сбросить с винта сеть.

Он обвел глазами собравшихся:

– Придется резать сеть! Это – единственный выход.

– Разрешите начать? – вставая, проговорил Курилов. Можура кивнул ему. Да, именно от Курилова ждал он этого. Все вышли на палубу.

Леонтий попробовал на пальце острый нож. Можура указал стармеху:

– Позаботьтесь насчет освещения, но только так, чтобы свет лампы падал прямо на воду и не был виден со стороны.

На корме спустили штормтрап, у самой воды повесили лампу. Высоко над головой горели крупные звезды. Леонтий разделся, густо обмазал тело машинным маслом, обвязал вокруг талии тонкий трос и, переступив через поручни, спустился по трапу в воду.

На яркий электрический свет в воде собрались рыбы. Мелькали их серебристые тела. Плавала студенистая с красноватой бахромой медуза.

– Может, комбинезон наденешь? – заботливо спросил Можура.

– Нет, так лучше, свободнее, – откликнулся Леонтий.

Решительно войдя в воду и набрав полную грудь воздуха, он скрылся в воде. Медленно потянулись секунды, минуты...

– Как он там? Сможет ли сделать? – шепотом переговаривались столпившиеся на корме китобои.

– Сделает! А не успеет – мы закончим! – бросил Слива. Лицо его обострилось, глаза, не отрываясь, смотрели в воду.

Веревка в цепких руках Сливы задергалась, он начал быстро тянуть ее вверх. Двое моряков перегнулись через поручни, чтобы подхватить всплывающего Курилова. Он вынырнул шумно, с плеском, и, захватив широко открытым ртом воздух, ухватился рукой за штормтрап.

– Ух! – Тяжело переводя дыхание, Леонтий поднялся на палубу. В руках у него были обрезки сети.

– Ну что? Как там? – посыпалось со всех сторон.

– Метров пятнадцать намотало на винт. Сеть новая. Осталось еще половину срезать.

– Как водица, холодная? – как бы беззаботно, ради любопытства, поинтересовался Слива.

– Водица холодноватая. Но если душа теплая, то в самый раз.

– Сейчас у нас будет полный морской порядок, – сказал Слива, стаскивая с себя робу. – Ну-ка, детки, привяжите меня знаменитым бим-брам-шкотовым узлом. Нож давайте! – И Слива, сложив над головой руки, смаху бросился в воду...

– Вот чертяка! – проговорил кто-то. Снова медленно тянулись секунды...

Слива не подавал никаких сигналов. Сверху было видно, как шарахались рыбы. Временами подхватывались течением смутные белые лоскутья отрезанной сети.

На палубу вышел Грауль: