Фонтаны на горизонте

Директор треста долго стоял у окна. Успокоение не приходило. Он плотно закрыл дверь и набрал номер телефона. Сказав несколько слов, опустил трубку и опять быстро, мелкими шагами заходил по кабинету. Через полчаса в дверь осторожно, но настойчиво постучали. Дукин взглянул на часы, почти подбежал к дверям и впустил высокого плотного человека в дорожном плаще с поднятым воротником. Над городом моросил дождь.

Не здороваясь и не снимая плаща, посетитель сел на стул. Из-под низко надвинутой кепки была видна только нижняя часть лица пришедшего – оплывший подбородок и толстые губы. Дукин стоял перед ним.

– Ну, – сказал недовольно человек. – Вы неосторожны, назначая встречу здесь. Что-нибудь случилось?

– Я вас пригласил за тем, чтобы проинформировать... Степанов и Северов просят обком партии разрешить им начать обучение матросов стрельбе из гарпунных пушек, – торопливо говорил Дукин.

– Этого нельзя допустить! – резко, тоном приказа сказал человек в плаще.

– Но я тут бессилен! – развел руками Дукин. – Я до сих пор делал все, что мог.

– Мы недовольны вами, – прервал его человек в плаще. – Нам приходится за вас многое делать. С одним Нильсеном сколько возни было, Надо предпринять новые меры. В чем флотилия особенно сейчас нуждается?

– Ждет угля, – быстро сказал Дукин. – Мы отправляем транспорт.

– Транспорт потерпит аварию в пути, – сказал человек в плаще.

– Хорошо, – подобострастно ответил Дукин.

2

Радист «Шторма» Баранов от скуки настроился на Хабаровскую радиостанцию. Она передавала для моряков концерт художественной самодеятельности. Выступали студенты. Молодые, задорные голоса дружно пели новую популярную песню:

Не сынки у маменек

В помещичьем дому –

Выросли мы в пламени,

В пороховом дыму...

Повторяя мотив про себя, радист ловко орудовал электропаяльником. В рубке стоял едкий запах нашатыря.

Без стука вошел Слива. Отряхнув плащ и фуражку, он повесил их у двери и сел на диванчик.

– Что мастеришь, король эфира? – спросил Слива.

– Приемник, – коротко ответил Баранов.

– Приемник? Да куда же тебе его? И так вся рубка забита. – Слива обвел глазами аппаратуру.

Был он не в настроении, не шутил, не балагурил, как обычно. Взгрустнулось боцману. Но радист этого не заметил. Слива затронул его слабую струнку.

– Да, полная рубка аппаратуры. А откуда эти приемники и передатчики? Ты посмотри, – Баранов ткнул пальцем в фабричную марку приемника. – Сделано в Германии. Есть у меня думка сделать приемник и передатчик, чтобы они ни в какой шторм не скисали. Это раз. А второе...

Слива прервал размечтавшегося радиста:

– Уж лучше изобрети такой приемник, чтобы китов к базе приманивать. Цып-цып, и киты, как цыплята, уже под бортом фонтанчики пускают!

- Опять смешки, – с обидой сказал радист, но тут же улыбнулся: – А что ты думаешь? Может, и построим такой передатчик. Волны его будут действовать на мозг кита и усыплять.

– Тогда гарпунеров-интуристов носочком, – присвистнул Слива. – Гуд бай, сволочи! Хватит гадить! Эх, мама моя, взял бы нашего Граульчика, – Слива пошевелил пальцами перед своим лицом, – за кадык и в гальюн...

Баранов не дослушал Сливу и наклонился к приемнику. Сквозь музыку пробивалась морзянка. Слышались настойчивые однообразные звуки. Радист повернул к Сливе встревоженное лицо:

– SOS... Слышишь, SOS![58]

Он схватил наушники и стал ловить сигналы терпящего бедствие судна. Слива, вскочив с дивана, смотрел на радиста во все глаза. А тот взял карандаш и быстро стал записывать:

– Угольщик «Утес»... Координаты... Идет к нам…

Слива вырвал из-под рук радиста листок и, не надевая плаща и фуражки, выскочил на палубу. Его обдало душем штормового дождя. Боцман вбежал к Можуре.

Капитан сидел за столом, читал книгу. Быстро прочитав радиограмму, Можура натянул китель и скомандовал:

– Доложить Северову. Экипаж судна поднять. Готовиться к выходу в море. Курилова вызвать с базы.

– Есть! – Слива выбежал из каюты...

Капитан-директор флотилии, пробежав глазами радиограмму, приказал выйти, на помощь угольщику двум китобойцам «Труду» и «Шторму».

Угольщик «Утес» был застигнут штормом в открытом море. Старенький, малосильный транспорт с трюмами, полными топлива для китобойной флотилии, боролся с разъяренным морем. Но когда ураган достиг наивысшей силы, судно стало относить к береговой линии. Огромные волны то и дело накрывали его. Ударом волны о борт были сорваны брезент и крышки с люков: судно заливало.

Капитан Остап Тарасович Пилипенко приказал радисту дать в эфир сигнал бедствия. Старый, опытный моряк был встревожен положением своего судна. Оно угрожающе поскрипывало. Истрепанное, построенное в прошлом веке, суденышко давно уже было непригодно для таких дальних и трудных рейсов.

Остап Тарасович, уцепившись за поручни мостика, с трудом удерживался на ногах, на чем свет стоит ругал Дукина, пославшего его в этот рейс.

Рискуя каждую минуту быть смытым за борт, к капитану добрался радист и прокричал на ухо: