Фонтаны на горизонте

...Наконец пришел новый транспорт с углем. На нем прибыла на «Приморье» и Нина Горева. Ольга, увидев ее, обняла, затем отстранилась, ожидая найти в ней какие-то перемены. Но Горева была прежней. Так Ольга и сказала ей. Нина засмеялась:

– А вот ты изменилась, и очень. Любовь тебе в пользу.

– Скажешь тоже! – махнула рукой Ольга и вспыхнула.

Горева заметила, как округлилось, стало более женственным лицо Ольги, исчезли прежние резкие движения и жесты.

– Счастлива? – шепнула Нина на ухо подруге.

– Да! – кивнула та и крепко прижала к себе Гореву, пряча лицо на ее плече.

Нина почувствовала себя так, точно она что-то потеряла и хочет найти. Ее глаза осматривали китобоев, взгляд скользнул по мостику, оттуда за борт, на китобойные суда, и задержался на «Труде».

Нина, не признаваясь себе в этом, хотела видеть Орлова.

Перегрузка угля с транспорта на «Приморье» была закончена к вечеру четвертого дня, и угольщик на рассвете собирался уйти во Владивосток.

В этот вечер и случилось взволновавшее всех китобоев событие.

Степанов и капитан угольщика находились у капитан-директора, готовившего пакет в трест. Северов писал, а помполит вполголоса беседовал с капитаном. Вдруг раздался громкий стук в дверь.

– Войдите, – поднял голову от бумаг Геннадий Алексеевич.

Дверь широко распахнулась, и удивленные моряки встали. В каюту вошел Данилов. Он держал за шиворот низкорослого человека, лицо которого налилось кровью.

В нем Степанов узнал всегда недовольного резчика из бригады Данилова.

– В чем дело, товарищ Данилов? – спросил Северов и закрыл дверь каюты, за которой толпились моряки. Все были возбуждены, громко говорили.

– Вот в чем дело! – не выпуская резчика, Данилов левой рукой бросил на стол несколько металлических стержней толщиной в карандаш и длиной немногим больше спички. – Глядите!

– Что это такое? – Северов взял один из стержней и осмотрел его.

– Стальной, – пояснил Данилов. – Расчет правильный был.

– Рассказывай, – попросил Степанов.

– Иду я мимо паровой пилы. Вижу: чехол-то шевелится. Ну, думаю, ветер как бы не сорвал, надо к раме парусину покрепче привязать. Нагнулся за тесьмой, а там нога торчит этого паскудника.

Данилов с силой тряхнул человека. Тот не сопротивлялся. Лицо его стало лилово-красным.

– Отпусти, задушишь, – сказал помполит Данилову.

– Ему одна дорога! – Бригадир толкнул резчика к стенке. Тот стал растирать себе шею. – Откидываю парусину, а там этот сморчок притаился, а у самого в руках стерженьки. Два уже успел в шестерни заложить. Включили бы мы пилу, и брызги от нее во все стороны. Вот!

Данилов так посмотрел на резчика, что тот съежился.

– Едва довел до вашей каюты, товарищ директор. Ребята хотели его за борт.

Степанов подбросил на ладони стержни, точно взвешивая их:

– За борт рано. Он нам кое-что расскажет.

– Я ничего не знаю, ничего, – заговорил испуганно резчик, и глаза его заморгали. – Я... я буду работать.

– Работать, говоришь? – переспросил Степанов. – Работать можно по-разному. Можно китовую тушу разделывать, можно и механизмы выводить из строя.

Помполит подбросил на ладони стержни. Говорил он, казалось, спокойно, но глаза с гневом смотрели на человечка, а на скулах ходили желваки:

– Так кто же тебе посоветовал насчет этих стерженьков?

У резчика испуганно метнулись глаза. Лицо его, серое от страха, покрылось алыми пятнами.

– Я... нет... никто... – забормотал он. – Никто... я сам...

– Сам? Хорошо, – кивнул Степанов. – А для чего?

– Не люблю я машин, – оправляясь от страха, нагловато проговорил задержанный, – вот и...

– Научили тебя во Владивостоке, – неожиданно перебил его Степанов.

Человечек в ужасе откинулся назад и закричал:

– Нет, нет. Я сам... сам...

– Признавайся, кто подговорил тебя? – требовал Степанов. Но сколько он ни бился, резчик так и не назвал ни одного имени.

– Уведи его, Данилов, – устало попросил Северов. – Да смотри, чтобы не ускользнул. Берег близко.

– У меня ни одна сволочь не убежит! – Данилов, вновь захватив ворот куртки резчика, выволок его из каюты.

– Вот, возможно, и кончик веревочки, – проговорил Степанов. – Надо осмотреть все лебедки, все оборудование.

Северов кивнул и сказал капитану угольщика:

– Под охраной доставите этого типа во Владивосток. Вас встретят – мы дадим радиограмму.

2

Леонтий, не опуская бинокля, крикнул Можуре:

– Прямо по курсу птицы!

«Шторм» набрал скорость. Курилов заметил, что птицы не только спутники косяков рыбы, но часто указывают и на присутствие китов. Палубная команда взобралась на туго натянутые ванты.

По небу неслись рваные облака. Ветер тонко посвистывал в снастях, в проводах антенны. Волны гулко ударялись в водоотливы, сыпали брызгами. День был серый и невеселый. Перед судном, вспенивая воду, начали мелькать блестящие темные спины. «Неужели просмотрел?» – встревожился Леонтий, но тут же успокоился. Это дельфины резвились вокруг китобойца: то мчались у самого борта, то, неожиданно нырнув перед форштевнем, показывали свою остроносую морду и белое брюхо и снова исчезали. Гладкие длинные тела дельфинов торпедами резали воду.