Фонтаны рая (сборник)

Лишь один штрих портил этот безмятежный ландшафт. Отсюда, с высоты, серая глыба Скалы демонов казалась песчинкой, но песчинкой, чуждой общей красоте. Легенда гласила, что Яккагала — осколок гималайской вершины, склоны которой некогда покрывали целебные травы, и что бог-обезьяна Хануман обронил его, спеша помочь раненым своим товарищам в те давние дни, когда отгремели битвы «Рамаяны».

Разумеется, невозможно было на таком удалении различить детали безумной затеи Калидасы — чуть заметной полоской выделялась лишь стена вокруг Садов наслаждений. Но тот, кто хоть однажды поднялся на Скалу демонов, был уже не в силах забыть ее. И перед мысленным взором Маханаяке Тхеро предстали — так ясно, словно он вновь очутился между ними, — исполинские львиные лапы, вырастающие из отвесной груди утеса, и зубчатые стены над головами потрясенных гостей; поневоле верилось, что на стенах вот-вот появится проклятый людьми король…

Сверху обрушился гром и в мгновение ока поднялся до такого могучего крещендо, будто сама гора тронулась с места. Непрерывные, находящие друг на друга раскаты проносились по небу, замирая где-то на востоке, — но эхо их еще долго отдавалось у горизонта. Никто в целом свете не принял бы такой гром за предвестника близких дождей: до начала сезона дождей оставалось еще три недели, а Служба муссонов никогда не ошибалась больше чем на двадцать четыре часа. Едва грохот смолк, преподобный Маханаяке обернулся к своему спутнику.

— Вот вам и точный расчет входных коридоров, — произнес он с раздражением чуть большим, чем приличествовало воплощению божественной дхармы [45].— Зарегистрированы ли показания приборов?

Молодой монах бросил несколько слов в микрофон на запястье, дождался ответа и сказал:

— Зарегистрированы. Уровень шума достиг ста двадцати децибел. Еще на пять децибел выше, чем отмечалось раньше.

— Пошлите обычный протест в Центр космического контроля. Выясните, кто несет ответственность за сегодняшний случай — мыс Кеннеди или Гагарин. Или лучше пожалуйтесь в оба адреса. Хотя, конечно, это тоже ничего не изменит…

Смерив взглядом белый инверсионный след, медленно тающий в небе, Бодхидхарма Маханаяке Тхеро — восемьдесят пятый по счету носитель славного имени — вдруг поймал себя на мысли, отнюдь не достойной священнослужителя. Наверное, Калидаса отыскал бы способ вразумить диспетчеров космических линий, озабоченных лишь тем, сколько денег затрачено на килограмм полезного груза. Его способы были весьма доходчивы — посадить на кол, растоптать подковами боевых слонов или бросить в кипящее масло.

Что и говорить, две тысячи лет назад жизнь была много, много проще.

2 ИНЖЕНЕР

Друзья, ряды которых, увы, редели с каждым годом, называли его Джоан. Остальные если и вспоминали его, то чаще всего по прозвищу Раджа. Полное же его имя вобрало в себя отголоски пяти веков истории: Джоан Оливер де Алвис Шри Раджасингх.

Были времена, когда туристы, осаждавшие Скалу демонов, преследовали его с фотокамерами и магнитофонами, однако новые их поколения уже и не догадывались о том, что когда-то он был едва ли не самым известным человеком во всей Солнечной системе. Он не жалел об утраченной славе — те дни снискали ему благодарность всего человечества. Но они оставили еще и бесплодные сожаления о допущенных некогда ошибках, скорбь о жизнях, которые он не сберег, в то время как кто-то более проницательный или более терпеливый мог бы их сохранить. Конечно, теперь, с высоты пролетевших лет, легко судить о том, какие меры могли бы ^предотвратить Оклендский кризис или вновь объединить, даже против их воли, участников Самаркандского соглашения. Нелепо было корить себя за неизбежные ошибки прошлого, и все же иногда совесть мучила его сильнее, чем старая, все реже напоминающая о себе пулевая рана — память о Патагонии.

Никто не думал, что его отставка продлится так долю.

— Не пройдет и полугода, как вы вернетесь, — предсказывал ему Чу, президент Мирового совета, — Власть засасывает…

— Только не меня, — отвечал он, в сущности не кривя душой.