Фора хочет жить

- Это похоже на официальное предложение союза. – Рагнхилдер небрежно рассмеялась, не удачно скрывая волнение и трепет.

- Совершенно верно. Я хочу союз с тобой. С тобой одной. И навсегда. – Фора не смел прервать затянувшееся молчание. Позднее он почувствовал дрожь под своими руками. Художник попробовал заглянуть женщине в лицо, подозревая, что его спутница плачет, но женские плечи сопротивлялись. А Рагнхилдер действительно плакала. – Зачем плакать? Не стоит. – наконец сказал Фора крепче обняв спутницу. – Это же счастье, я надеюсь. А слезы испортят кожу. – как и многие мужчины, Фора впадал в замешательство в присутствии слез и он пытался призвать женщину к ее естественному инстинкту сохранить красоту, и ему это удалось, Рагнхилдер сквозь дрожащие всхлипы нервно рассмеялась.

- Я не знаю как еще выразить свои чувства. – гнусаво выдавила слова Рагнхилдер, повернувшись к мужчине к которому испытывала непередаваемую палитру эмоций. Она обняла его прижавшись лицом к ворсяному пальто под которым тяжело вздымалась грудь дорогого ей человека. – Это так не справедливо! – Рагнхилдер вскинула покрасневшее лицо.

- Что именно? – не понял художник внимательно изучая женщину.

- Все! Все так чудовищно несправедливо.

- Что ты имеешь в виду? Я не совсем понимаю тебя, милая.

- Ну почему? Почему я не могу сказать тебе, что я чувствую? Почему не могу говорить и думать об этом каждый день? Зачем это так страшно? – Рагнхилдер уже не плакала, а возмущалась, романтика постепенно переходила в ярость.

- Постой, Хилдер, дорогая! Давай немного успокоимся.- Фора опрометчиво поцеловал женщину, потом обнял, затем снова поцеловал, словно этот таинственный, хаотичный алгоритм способен избавить женщину от эмоционального всплеска. Рагнхилдер отстранила его от себя и повернулась к ветру, вперив жесткий негодующий взгляд в море, такое же холодное и непобедимое как вся система жизни, в которой они жили. – Я ненавижу это все. Эти законы и правила. Ограничения и казнь. Это такая нелепица!

- О какой казни ты говоришь?

- Разве не мука жить в этом мире? Разве не является естественное чувство неестественной казнью за совершенно простые и честные слова? Это же просто слова! О небеса! Это же просто слова. – Рагнхилдер повернулась обратно к мужчине, чье лицо стало жестким и мрачным, однако непроизвольные сокращения мышц и вся его мимика, говорили только одно: страх и переживание, но не за себя, а за того на кого смотрели его фисташковые глаза. – Почему я должна умереть только лишь из-за того, что хочу сказать своему человеку то, что по-настоящему испытываю к нему?

- У нас есть много эпитетов и аллегорий для выражения своих чувств…

- Чушь все это, Фора! Чушь! – перебила его Рагнхилдер, - Это ненормально! И мне очень жаль, что ты не разделяешь со мной этого ощущения.

- Ты не знаешь, что я ощущаю! – грубо и удивительно для самое себя отрезал Фора, теперь они не стояли как пара влюбленных, нет, они больше походили на противников, готовые наброситься друг на друга по первому клику. – И вообще! Откуда у тебя такие мысли? С чего тебе пришло подобное в голову?

- Наверное, потому что мои эмоциональные показатели превышены? Выработка дофамина видимо увеличена до недопустимого порога! – яростно вскрикнула Рагнхилдер, - Норадреналин зашкаливает, ясно?