Форель в зубах волка (СИ)

В знак того, что разговор окончен, он отошел, чтобы раздеться. Когда они оба легли в постель – в напряженном молчании, не прикасаясь друг ко другу, он снова заговорил, уже мягче:

- Ты не обязана его любить, Кет. Но я не хочу, чтобы мальчик чувствовал себя хуже других только потому, что родился не с той стороны одеяла.

- Как прикажете, лорд-муж – сухим и отчужденным тоном ответила она, лежа спиной к нему. Эддарду не понравился ее ответ.

Он был уверен, что Кейтилин послушается его и выполнит свой долг, но ему было не по душе, что их семейная жизнь начинается с такой размолвки, и это после того, как они не виделись целый год и теперь только и начнут по-настоящему узнавать друг друга. Догадываясь, что слова здесь не помогут, и, осторожно протянув руку, погладил ее по спине. Не стоило ему этого делать – от одного прикосновения к шелковистым волосам и теплой коже под тонкой тканью его плоть напряглась, и им овладело желание. Жена все так же лежала к нему спиной, но, когда он погладил снова – уже более настойчиво – обернулась к нему, и с покорным вздохом обняла его за шею, притягивая к себе, а Нед, уже не сдерживаясь, стаскивал с нее рубашку и укладывал на спину, не переставая целовать.

Кейтилин же как будто раздвоилась: ее тело отвечало на ласки мужа, нетерпеливый огонь постепенно разгорался внизу живота, от его рук и губ по телу пробегала сладкая дрожь, и она на миг с остротой вспомнила пустоту и неутолимый голод, который после его отъезда не давал ей заснуть по ночам. Но одновременно с этим в ее сердце ядовитой колючкой засела боль, гнев и обида, и отрава растекалась по венам с каждым ударом сердца, заставляя ее сопротивляться собственному вожделению. Эддард взял ее дважды, прежде чем, уставший и удовлетворенный, скатился с нее и через минуту уже спокойно спал. А Кейтилин, хоть и утомленная его грубоватыми ласками, лежала без сна, и почти наяву ощущала, как яд проникает в ее сердце все глубже, и боль, утратив первую остроту, не утихает, а только усиливается.

***

Дни шли за днями, и Кейтилин заметила, что их жизнь как-то незаметно разделилась на две половины. Днем они вели себя как довольные своей жизнью, своим браком и друг другом молодые супруги, были друг с другом учтивы и дружелюбны, но искренними их улыбки были только в детской. По приказу Эддарда Робба поселили в одной комнате с Бастардом (она избегала смотреть на мальчика, заходя туда и старалась не называть его по имени про себя), и у них была одна нянька. С Роббом они нянчились вместе, но когда ее муж с не меньшей любовью глядел на незаконнорожденного, ее сердце словно скручивали невидимые тиски, и Кет поскорее уходила, стараясь не замечать, что мальчик тянет к ней ручки и улыбается, словно боялась изменить себе.

Но ночь, скрывая их от чужих взглядов и солнечного света, обнаруживала истинное положение вещей. Нед не понимал, что происходит. Кейтилин, как ему казалось, смирилась с появлением Джона, и ни слова не сказала, когда он велел поселить мальчиков вместе, и вела себя как образцовая жена, а то, что она не подходила к Джону – он успокаивал себя тем, что ей просто надо привыкнуть к чужому ребенку. Но в постели с ней творилось что-то не то. Даже за те десять дней, что они провели вместе после свадьбы, он узнал ее достаточно близко, чтобы обнаружить, что женился на страстной женщине, которая, когда ушла первая боль и смущение, отдавалась ему искренне и с желанием доставить ему наслаждение, что, в свою очередь, порождало у него ответное желание доставить удовольствие ей. Он не признавался в этом никому, даже Роберту – тот встретил молодожена похабными шуточками, понимающими взглядами и тычками в бок – но к ее телу он прикипел так сильно за этот короткий срок, что готов был терпеть, сжав зубы не только из одной лишь чести и верности данным обетам, а и потому, что все женщины после нее казались ему не более желанными, чем куски сырого теста. И в их первую ночь после ее приезда все было так же хорошо, как и тогда, и даже еще лучше, а теперь она просто лежала под ним, холодная, сухая и равнодушная, ожидая, пока он получит свое и оставит ее в покое. Он пробовал как-то расшевелить ее, но ничего не удавалось, и напряжение нарастало.

Каждый раз после того, как Эддард спал с ней, Кет дожидалась, пока тот уснет, а потом отворачивалась в сторону и глухо рыдала, заткнув рот подушкой, чтобы он не услышал. Думала ли она, что может быть что-то унизительнее, чем без всякого желания лежать на спине, чувствуя, как на тебе пыхтит, возится и стонет мужчина, чьи прикосновения еще недавно заставляли тебя дрожать и задыхаться? Но боль, злость, обида, горечь и унижение убили в ней желание. Теперь она просто жена. Распоряжается хозяйством, приказывает слугам, отдается чужому человеку по приказу и приносит ему одного ребенка за другим.