Форгс. Портрет из гвоздей

Все двери поезда одновременно со скрипом открылись. У девушки разбежались глаза. В канун Рождества прибыло немало людей, видимо, решивших навестить своих родственников перед праздником. Она глядела на каждого, пыталась отыскать того, кого ждала, но все попытки были тщетны. Люди обходили ее со всех сторон. От мертвецки тихой атмосферы на станции не осталось и следа. Гремели чемоданы, плакали дети, кто-то смеялся, кто-то ссорился. Пожилая женщина рассыпала свою сумку и трое парней стали собирать пожитки старушки, при этом женщина так громко и сердечно благодарила их, что ее восклицания затмили и плач, и смех, и ругань вместе взятые. У девушки пошла голова кругом. Мысль, что тот, кого она ждет, не приехал, становилась все назойливее, а радость с каждым проходящим мимо нее человеком иссякала.

– Красивое пальто. Дашь поносить? – послышался за спиной девушки приятный бархатистый голос. Шум вокруг будто исчез, и все ее существо слышало только эту насмешливую фразу.

– Рей… – сорвалось с уст девушки. Ее карие глаза засветились от счастья, лицо расплылось в улыбке, обнажив милые ямочки.

Девушка обернулась и увидела его. Того, кого ждала весь вечер и до этого еще тридцать вечеров.

– Нетти, – сказал Эдриан, сам светясь от нескрываемого счастья.

Данетт без колебаний, словно подхваченная морозным ветром, подбежала к Моррису и крепко обняла его. Дорожная сумка Рея упала у их ног. Парень прижал к себе Нетт, как можно крепко. Девушка вдохнула этот приятный запах его кожи и почувствовала несказанное блаженство. Все в миг перестало играть всякую роль. Только он, он один. Данетт не могла разомкнуть объятья, мечтая утонуть в этом человеке, вобрать его в себя. Эдриан гладил ее запутанные волосы, смеясь, как ребенок.

– Знаешь, что я понял? Я не знаю, какое будет мое будущее, но я очень хочу, чтобы ты там была, – сказал Моррис, глядя в глаза Нетти.

– Ты ведь услышал, что я сказала, когда мы ехали на мотоцикле? – спросила Данетт, хитро сощурившись.

– Услышал. Повторишь? – ухмыльнулся Рей.

– Я…я тебя люблю, – на одном дыхании выдала Нетт, но фраза оборвалась, заглушенная поцелуем, который стал еще желаннее, еще приятнее после пережитой разлуки.

– Черт, ребята, я ловлю флешбеки! – раздался веселый голос Анабель. Оба обернулись, не размыкая объятья. По платформе шла Ана за руку с Ником. – Простите, мы немного опоздали, хотя это и к лучшему я вижу.

– Ну, что, друг? Вылечил сердечко? – спросил Мартин, озорно глядя на Рея.

– Вылечил, – подтвердил Моррис, чмокнув Нетт в щеку.

Наконец, ребята, как прежде шли вместе, плечом к плечу, весело обсуждая грядущий новогодний бал. Такая приятная свобода ликовала в их сердцах. Больше ничего не обременяло и не угнетало молодые головы. Только радость, только любовь, только подростковые забавы. Когда ребята добрались до центра города, их уже знатно припорошило снегом. Как было запланировано, девочки и парни разбрелись по домам, чтобы приготовиться к балу и, как все остальные школьники «Делли-Форгс», парами поехать на мероприятие, тем более что мистер Мартин радушно одолжил молодым свой лучший «Бентли», чтобы они с шиком заехали в школьный двор.

Анабель, стоя в своей комнате перед большим напольным зеркалом, поправляла бретельки шикарного бордового платья, как вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. В дверном проеме стояла мама, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. С момента их ссоры в папином кабинете, мать и дочь так и не говорили на прямую о наболевшей теме, поэтому Ана без труда смогла понять, о чем пойдет речь.

– Я не хочу портить новогоднее настроение, – не отвлекаясь от своего занятия, ровным голосом сказала Анабель.

– Мы с папой навещали Кельвина, – выдала Стефания, медленно входя в комнату.

– Что? – удивленно переспросила девушка. – Зачем вы ездили к нему? Он только стал лечиться, превращаться в какого-никакого человека, а вы вот так явились, чтобы он снова сошел с ума? А как же репутация? – заметила она колко. – Надеюсь, вас никто не видел в психушке с недоразвитым сынишкой-маньяком, которого страшится весь город?

– Может, хватит злиться, Ана? Хватит! Я, в конце концов, твоя мать и не такая уж плохая, раз воспитала и вырастила тебя в любви и заботе, а не взяла пример с Мартинов и Морриса! Мы с отцом всегда старались для тебя, и наша репутация была и твоей репутацией тоже. Разве ты бы хотела, чтобы в школе тебя дразнили? Чтобы люди смотрели косо? Каждый в жизни совершает ошибки и имеет право на прощение. Мы с папой съездили к Кельвину, чтобы извиниться за все зло, что мы ему сделали. И знаешь что? Он послушал нас. Его лицо не выражало понимание и осознание происходящего, ведь он накачен таблетками, но он нас слушал. И доктор сказал, что наш приезд еще один билет Кельвина к выздоровлению. Разве ты не видишь, что мы стараемся?

– Как я могу верить, что вы стараетесь для меня и Кельвина, а не для себя? – уже более спокойно спросила Бейкер.

– Ана, что еще я могу сказать или сделать? Разве так сложно просто поверить собственной матери? – на глазах Стефф заблестели слезы.