Форгс. Портрет из гвоздей

– Мистер Пакенсон, мы бы с радостью помогли в поисках, но учеба отнимает слишком много времени. Мы даже вчера, встретившись, не смогли должным образом отдохнуть, ведь обсуждали будущую групповую работу. Мы учимся в параллельных классах, но подобные работы все равно делаем вместе, – солгал Николас, говоря все ровным голосом и с таким правдоподобным видом, что его словам поверил бы любой, только не Роберт.

– Да, теперь уже ваша помощь не потребуется, так что учитесь с чистой совестью. Вчера вечером труп Эллы Альбертсон был найден в сторожке в лесу, – полицейский умолк, изучая Ану и Ника пристальным взглядом. – Знаете, кто помог нам отыскать его?

– Кто? – выпалила Анабель, прежде чем успела обдумать свой вопрос. Мистер Пакенсон без труда заметил ее волнение.

– Молодой человек, который пожелал остаться анонимом. Он сообщил, что несколько дней назад собирал грибы в лесу и случайно наткнулся на пару подростков, которые возились возле сторожки. Услышав об этом, я сразу стал показывать ему снимки учеников «Делли-Форгс», и он опознал двоих. Ничего не хотите мне сообщить? – за время своей реплики, Роберт то говорил приторным голосом, то щурился, то ухмылялся. – Он сначала не придал этому значения, но, узнав о поисках бедной несчастной учительницы, проверил сторожку, как говорится, на всякий случай, и нашел там посиневший труп! Конечно, аноним позвонил мне, как честный и порядочный гражданин.

Вот тогда Ана и Николас забыли о ссоре и взглянули друг на друга. Стоит ли говорить правду? Ребята не знали, как выкрутиться из этой ситуации. Будь на месте Роберта дядя Коннор, они бы сразу все рассказали, прекрасно зная, что им поверят, но от Роберта можно было ожидать, что угодно, а рисковать они не хотели.

– Если вы намекаете на нас, мистер Пакенсон, то очень зря. Мы не знаем ничего о какой-то сторожке и трупе миссис Альбертсон, – непоколебимо ответила Анабель, но непроизвольно взяла Ника за руку. Благо, он не стал возражать и подарил ей это маленькое счастье.

– Значит, не хотите идти мне навстречу? Но почему, раз вы ничего не знаете о сторожке, аноним считает, что там были вы? Почему он говорит, что эта сторожка принадлежала вашему лучшему другу, Анабель?

– Он снова солгал вам. Да, в детстве у меня был друг Кельвин, который убит много лет назад. Мы гуляли с ним в лесу, но ни о какой сторожке он не говорил мне, – также уверенно ответила девушка.

– Вы оба с полной уверенностью все отрицаете? – плохо скрывая свою ярость, спроси Роберт, медленно кивая головой, словно пытаясь убедить самого себя, что сегодня он проиграл.

– Мы не отрицаем, мы говорим правду. Нравится она вам или нет, – ответил Ник, отпустив руку Аны.

– У вас есть предположение, кто является анонимом?

– Нет, – поочередно ответили ребята, хотя в голове обоих крутилась одна мысль: «Элтон Смит!»

– Подумайте об этом на досуге, – кисло улыбнулся полицейский. – Вы свободны, но я не прощаюсь.

      Оказавшись в коридоре, девушка стала дожидаться Николаса, намереваясь с ним поговорить. Ник вышел быстро, и даже не остановившись поговорить с ней о Роберте и анониме, собрался уходить. Ана остановила его, огородив путь. Устало вздохнув, Мартин все же смилостивился и оставил попытки к бегству.

– Ник, ты ведь не можешь все время на меня злится. Я была пьяна и сама не понимала, что делаю. Я совершенно ничего не помню, совершенно! Это про…

– Хватит! – остановил ее поток слов Николас. – Я не хочу ничего слышать об этом поцелуе и вообще о ночи на крыше.

– Но… Я не хочу, чтобы из-за моей пьяный глупости рушились наши отношения! – выпалила Анабель.

      На мгновение суровое выражение лица Мартина приобрело иные нотки. Он умолк, заглянул в глаза Ане, но не смог перебороть в себе что-то, что мешало ему забыть об этой «Пьяный глупости».

– Больнее всего ты сделала Нетт. Я ведь уже привык к предательствам, – не сказав больше ни слова, он ушел.

                                     ***

      Мистер Моррис сидел в столовой вместе с сыном и обедал, параллельно читая газету. За столом царила полная тишина. Эдриан чувствовал себя паршиво. Его крайне редко одолевала совесть, но, когда она его все-таки одолевала, Рей не находил себе места. Но больше всего он боялся одиночества. Эдриан прекрасно помнил, сколько психологов нанимал его отец, чтобы спасти сына от травмы, нанесенной смертью матери, как Джек всеми силами пытался воспрепятствовать тому, что врачи называли начальной стадией психической замкнутости.

– Как прошла ночь на крыше? – спросил отец, не отнимая глаз от газеты.

– И кто тебе на этот раз доложил?

– Это имеет значение? Я кажется задал вопрос, – ответил мистер Моррис, подняв глаза на сына.

      Вдруг весь особняк сотряс невероятный грохот, словно где-то недалеко подорвали завод по изготовлению боеприпасов. Хрустальные люстры на потолке зашлись мелкой дрожью, слуги начали вскакивать с мест, охая и ахая. Весь особняк пришел в паническое возбуждение. Эдриан и Джек переглянулись, ведь только они догадались, что взрыв был ни в поместье, ни во дворе, а на ближайшей плантации!