Форгс. Портрет из гвоздей

– Успокойся, – прижала к себе подругу Анабель. Чувствуя, насколько она ей нужна, Бейкер забыла об обиде и злобе, понимая, что Анастейше действительно досталось не меньше. – Ради тебя, я научусь отпускать прошлое. Тихо…

      Остановившись у дома Коллинзов, Бейкер увидела, что к дому спешат двое. Мальчишка лет десяти, кудрявый, слишком красивый для своих лет и мэр Тэмми. Всегда с иголочки, элегантная женщина с волосами цвета кокосового молока, выглядела помятой. Раз сама мэр наведалась в гости к Коллинзам, дело немаловажно, поскольку человек, у которого на плечах город и испуганные жители, вряд ли имеет много свободного времени и желания ходить в гости и распивать чаи. Тем более у мэра было слишком серьезное лицо. Такой вид бывает только у человека напуганного, но очень решительного. Ана сердцем почувствовала, что Грейс явилась с новостями про Данетт, поэтому, выбравшись из машины, она поспешно подошла к мэру.

– Здравствуйте, что… что-то случилось? – спросила Бейкер, мельком взглянув на подошедшую к ней Стей.

– Да, кажется я знаю, где Нетти, – ответила мэр, глядя на девушку с широко открытыми глазами. – Мой сын видел ее. Джереми, ты все помнишь? – спросила она, заглянув в лицо сынишке, который быстро кивнул в ответ, очень озадаченный происходящим.

– Идемте в дом, миссис Тэмми, – пригласила Анабель мэра, почувствовав, что у нее снова начинают дрожать руки.

      В гостиной дома Коллинзов все пребывали в напряжении. Миссис Коллинз сидела на диване, качаясь, как маятник, уставившись в одну точку красными заплаканными глазами, а Лэрри и Рей возились с картой, что-то бурно обсуждая. Как ни странно, больше всех негодовал, размахивая руками, именно Эдриан. Моррис не находил себе места, казалось, больше, чем родители Нетти, аргументируя это тем, что Нетт же вышла его защищать, поэтому он должен выручить ее. Дело принципа.

– Лили, Лэрри, – с ходу начала Грейс, войдя в гостиную. – Есть новости. Кажется, сын видел вашу дочь в заброшенном ангаре на окраине города. Нужно… что-то предпринять. Роберта нигде нет?

– Нет. До него никто не может дозвониться. Надо что-то делать, но… – всполошился Эдриан.       – Джереми, ты видел ее? С ней все хорошо? Она жива? – залепетала миссис Коллинз, подойдя к мальчику.

– Не знаю жива ли она. Я гулял с друзьями, мы хотели поиграть в ангаре, как обычно. Я подошел к нему самый первый и увидел, что Данетт сидит привязанная к стулу без сознания, а рядом с ангаром стояла черная машина, в ней спал какой-то мужчина. Я сразу вспомнил историю, которую мама мне рассказала о том, что похитили девочку и побежал домой, чтобы рассказать об увиденном.

– Молодец, Джереми, ты очень смелый, – ласково сказала Лили, судорожно вздохнув.

      Горячее солнце стало совсем не достигаемо. Тусклое небо вот-вот готово было расплакаться, обливаясь на город проливным дождем, совсем не беспокоясь о состоянии людей, о том, что они могут заболеть, испортить одежду или просто загрустить. Ветер то затихал, то снова просыпался, отрывисто завывая, срывая последние желтые листочки с почерневших сосен и осин. Еще не закончилась первая половина дня, а на улице уже темно было, как зимним вечером, понуро и тоскливо. Ничто не радовало, даже редкое щебетание вялых уставших от жизни птиц, которые вовсе не пели, а лишь негромко перекликались, растеряв все прелести голоса и только хрипя или посвистывая, как несчастные зверьки, которым прищемили хвост дверью. Пока что была плюсовая температура, хотя ртуть на всех термометрах города, ползла вниз тем самым, уничтожая кучу растений, которые так радовала глаз прошедшие пять или даже шесть месяцев. Одним словом, грустное зрелище.

      Красный кленовый листок оторвался от сухой ветки и, гонимый ветром, то взмывая, то снова падая, летел вперед, лавируя, как в какой-то компьютерной игре. Казалось, что ни одно материальное существо не остановит его, не прервет безмятежный полет, но ничто не длиться вечно. Ветер понес несчастный листок прямо на ржавый штык, торчащий из такой же ржавой массивной двери большого, всеми забытого ангара. Это был конец его чудесной истории, но начало другой, более интересной.