Форма реальности. Скрытая геометрия стратегии, информации, общества, биологии и всего остального

(Чтобы у вас не сложилось впечатления, что Штраус был принципиальным сторонником демократии, сообщу, что в том же 1907 году он произнес речь, в которой рекомендовал и другую поправку, требующую для получения права голоса пройти проверку грамотности – с целью смягчения «зла от бездумного избирательного права, коим распоряжается множество безграмотных и безответственных избирателей в этом штате, которые стали избирателями вследствие войны между Севером и Югом – не только не в результате какого-либо действия жителей Мэриленда, но и вопреки их формальному отказу от поправки к федеральной конституции, согласно которой эти люди могут голосовать». Для читателей, незнакомых с используемыми тут обычными кодовыми словами американской политики: он имеет в виду чернокожее население.)

Эпоха неравного представительства завершилась в Америке только в 1964 году, когда Верховный суд в деле Рейнольдс против Симса рассматривал вопрос об избирательных округах и законодательном собрании штата Алабама. Согласно законодательству Алабамы, представитель выбирался от административного округа[593]; по такой формуле получалось, что в законодательное собрание штата по одному сенатору назначали и округ Лаундс (15 417 жителей), и округ Джефферсон (куда входил город Бирмингем, так что общее население округа превышало 600 000). У. Маклин Питтс, выступая в защиту системы Алабамы, предупреждал, что трансформация карт избирательных округов приведет к тому, что «более крупные и густонаселенные округа[594] будут контролировать законодательное собрание, следуя принципу “один человек – один голос”, а жители сельских районов не будут иметь права голоса в правительстве штата». Но суд взглянул на ситуацию иначе, написав в решении 8–1, что Алабама нарушает Четырнадцатую поправку, поскольку лишает избирателей в более крупных округах равной защиты со стороны законов, регулирующих голосование.

Требование равного представительства означает, что мы не можем остановить джерримендеринг, запретив правительствам штатов трогать границы избирательных округов. Менять их необходимо. Люди переезжают с места на место, старики умирают, младенцы рождаются, одни регионы разрастаются, другие приходят в упадок, поэтому после очередной переписи правильные границы становятся неправильными. Вот почему так важны годы, которые оканчиваются на 0.

Принцип У. Маклина Питтса – «Почему жители Бирмингема должны иметь больше власти только потому, что их больше?» – звучит для современных ушей довольно забавно, хотя на самом деле американцы все еще следуют ему. От каждого штата в сенат входят два человека – будь то крошечный Вайоминг или огромная Калифорния. Это вызывало споры с самого начала. Александр Гамильтон жаловался в эссе «Федералист № 22»:

Любая идея пропорциональности и любое правило справедливого представительства направлены против принципа, дающего Род-Айленду равный вес на весах власти с Массачусетсом, Коннектикутом или Нью-Йорком, а Делавэру – равный голос в национальных обсуждениях с Вирджинией или Северной Каролиной. Его применение противоречит фундаментальной максиме республиканского правления, которая требует приоритета чувств большинства… Может оказаться, что большинство штатов составляет небольшое меньшинство народа Америки; и нельзя долгое время убеждать две трети населения страны с помощью искусственных различий и тонкостей силлогизмов, что они должны согласиться с тем, чтобы их интересами управляла и распоряжалась одна треть[595].

История овеществила беспокойство Гамильтона: 26 наименьших штатов, 52 представителя которых составляют большинство в сенате, говорят от имени всего лишь 18 % населения[596].

Но дело не только в сенате. Каждый штат, каким бы маленьким он ни был, имеет не менее трех голосов в коллегии выборщиков, которая в итоге и определяет, кто становится президентом. В Вайоминге 579 000 жителей – примерно столько же проживает в городе Чаттануга с пригородами, и, поскольку у них три голоса в коллегии, каждый голос представляет 193 000 вайомингцев. У Калифорнии 55 голосов в коллегии, но ее население составляет почти 40 млн человек, так что каждый голос представляет больше 700 000 калифорнийцев.