Форма времени: заметки об истории вещей

Возвращаясь теперь к месту изобретения в истории вещей, мы снова сталкиваемся с парадоксом, уже заявлявшим о себе в этой дискуссии. Это парадокс обобщения, касающегося уникальных событий. Поскольку никакие две вещи и никаких два события не могут иметь одни и те же координаты в пространстве и времени, каждое действие отличается от предыдущих и последующих действий. Никакие две вещи и никаких два действия не могут быть приняты как тождественные. Каждое действие – изобретение. Однако вся организация мысли и языка отвергает это простое утверждение нетождественности. Мы постигаем Вселенную не иначе, как упрощая ее идеями тождества внутри классов, типов и категорий, преобразуя бесконечный континуум нетождественных событий в конечную систему подобий. Природа бытия такова, что ни одно событие не повторяется, но природа мысли такова, что мы понимаем события лишь при помощи тождеств, устанавливаемых между ними силой воображения.

Конвенция и изобретение

Этот парадокс находит свое постоянное выражение в повседневной жизни обычного человека. Поскольку каждое действие отчасти является изобретением, совершая следующий шаг по отношению к действию, которое предшествовало ему в своем классе, изобретение доступно всякому и всегда. Отсюда – два превратных понимания изобретения: как опасного отклонения от рутины и как необдуманного рывка в неизведанное. Для большинства людей новаторское поведение – это нарушение приличий, окруженное пугающей аурой осквернения рутины. Люди столь вышколены в верности конвенции, что сама возможность оказаться в неизведанном, пусть даже случайно, для них почти немыслима.

Поэтому многие общества не желали признавать новаторское поведение, считая правильным скорее ритуальное повторение, чем изобретательные отклонения от нормы. В то же время никакое общество не может быть устроено так, чтобы каждый человек обладал в нем свободой менять свои действия как угодно. Любое общество функционирует подобно гироскопу: оно стремится удерживать принятый курс вопреки отклоняющим от него случайным и разрозненным силам. В отсутствие общества и инстинкта жизнь плыла бы, словно не скованная гравитацией, в мире, свободном от сопротивления прецедента, притяжения примера и колеи традиции. Любое действие было бы свободным изобретением.

Но человеческая ситуация приемлет изобретение лишь как весьма затруднительный tour de force[44]. Даже в индустриальных обществах, которые зависят от постоянного появления новшеств, сам акт изобретения большинству претит. Редкость изобретения в современной жизни пропорциональна страху перед изменениями. Широко распространившаяся грамотность проявляется сегодня не в благосклонном внимании к новым действиям и мыслям, а в верности штампам, почерпнутым из политической пропаганды или коммерческой рекламы.

Как в науке, так и в искусстве новаторское поведение, отвергаемое массами, всё больше становится прерогативой горстки людей, живущих на осыпающемся краю конвенции. Лишь в исключительных случаях любой из них может оказаться перед входом, позволяющим пойти достаточно далеко. Лишь единицы в каждом поколении выходят на новые позиции, требующие постепенного пересмотра старых мнений. Преобладают в их числе великие математики и художники, дальше всех отступающие от привычных представлений. Группы других изобретателей измеряются куда меньшими величинами. Да и изобретения их в большинстве своем сродни перестановке мебели, так как рождены новыми сопоставлениями, а не новыми вопросами, направленными в самую сердцевину бытия.

Эти варианты новаторского поведения намечают его типологию. Доминирующая категория изобретений охватывает все открытия, появляющиеся в результате пересечения или сопряжения ранее не связанных между собой корпусов знания. Пересечение может связать тот или иной принцип с традиционными практиками. Сопряжение нескольких разрозненных ранее позиций может породить новую интерпретацию, уточняющую их вместе и по отдельности. Будь в основе этих операций расширение существующего принципа или введение новых объяснительных принципов, они всегда опираются на сопоставление элементов, уже данных наблюдателю.

Категория «радикальных» изобретений, значительно более узкая, отбрасывает эти готовые элементы. Исследователь выстраивает собственную систему постулатов и стремится обнаружить Вселенную, описать которую могут только они. Новые, непроверенные координаты сопоставляются на сей раз со всей совокупностью опыта, вновь пролагаемые колеи – с фактами чувств; неизвестное – с привычным; догадка – с данностью. Этот метод радикального изобретения отличается от метода открытия через сопоставление так же, как новая область математики отличается от ее приложений.