Формалин (СИ)

— Полнейшее погружение, понимаете? Ваш мозг будет ощущать совершенно всё, от запахов до боли. По желанию, конечно, можно уменьшить болевой порог…

Восьмой снова закатил глаза. Ну уж нет, он не желал терять ни капли ощущений. Всё должно быть по-настоящему!

Девушка приятной наружности, представитель компании Унитек, мягко улыбалась. Она бы выглядела очень взросло и строго, если бы не волосы, выкрашенные в светло-розовый. На красавице было потрясающее облегающее чёрное платье и лёгкий светлый шарфик. Туфли на высокой шпильке делали икры приятно-округлыми.

Если бы у Восьмого всё работало, он бы оценил. Но ПОСЛЕ он мог только бессильно скользить взглядом по девичьим изгибам.

— Конечно, всё связано с риском. Мозг всё ещё не слишком хорошо изучен, поэтому мы не можем гарантировать полного попадания… простите, погружения. Рабочий термин.

Восьмой медленно моргнул. Его риски не слишком волновали. Если был хоть один шанс вернуться к нормальной жизни, практически ДО, то любые риски подходят.

— Мы можем транспортировать вас в наш офис прямо сейчас, — правильно расценила взгляд Восьмого девушка.

Если бы он мог, то улыбнулся бы. Вместо этого Восьмой только прикрыл глаза.

Сборы заняли очень мало времени и омрачались лишь жалостливым взглядом его бывшей сиделки. Она всегда так на него смотрела, когда думала, что он не видел. Но в отражении идеально чистых стёкол окна Восьмой мог видеть не только свои бесцветные глаза, но и выражение её лица.

«Как же так! Такой молодой, красивый!» — читалось в её сведённых бровях.

Когда ради операции на мозге ему сбрили волосы, — его гордость ДО, тёмные и длинные тяжёлые пряди, — то во взгляде стало ещё больше жалости.

Восьмого вместе со всеми трубками и аппаратурой перенесли в тёмный фургон. Поездка была смазанной, реальность перемежалась с вымыслом и галлюцинациями. Из этого марева Восьмого вывел визг трамвая и громкий женский крик.

— Успокойтесь, — мягко произнесла представитель Унитека. — Это всего лишь небольшая авария. Сбили девушку, — пояснила она, увидев вопросительный взгляд Восьмого.

Он мог только сочувственно прикрыть глаза. Восьмой желал той девушке быстрой смерти, чтобы её жизнь не делилась на ДО и ПОСЛЕ.

***

— Очень приятно работать с теми, кто ничего не чувствует, — тонко ухмыльнулся учёный, подключая к затылку Восьмого какие-то провода с острыми наконечниками. — Не дёргаетесь, молчите… помнится, Первый и Третий были такими же. Одно удовольствие, в самом деле!

Одни провода заменялись другими, и вскоре Восьмой мог видеть только их извивающиеся изгибы. Ему казалось, что он лежит в окружении клубка змей. Вот уж где порадуешься, что не шевелишься.

— Кстати, знаешь, что случилось с прошлыми? — ухмыльнулся врач, сверкнув глазами. — Не проснулись, сов-сем. Четвёртый, правда, до сих пор подаёт признаки активности, мозг пашет на полную катушку. А вот остальные — чистые овощи. Как тебе такая участь?

Восьмой закатил глаза. Чем его состояние было лучше того, что описывал этот фрик?

— Мы почти закончили, друг мой, так что скоро ты или станешь овощем, или станешь овощем с высокой мозговой активностью. Закрой-ка глазки.

На веки Восьмому положили кружочки тёмной ткани, потом придавили чем-то, напоминающем очки. Тотчас перед зрачками вспыхнули и затанцевали разноцветные круги, точки и салюты.

— Включаю ток, — услышал Восьмой.

Это было последнее, что он слышал ПОСЛЕ.

***

Симуляция была качественной, даже очень. Восьмой ощущал дуновение ветра, запах опавшей листвы, солнечный свет и землю под ногами.

Была и боль. Когда парень в зелёном трико по-дружески ударил Восьмого в плечо, маячки ощущений вспыхнули во всю силу. И это было прекрасно.

Как Восьмого и предупреждали, в его мозг была загружена вся информация по, так сказать, персонажу. Хьюга Неджи. Имя казалось знакомым, возможно, мир симуляции был списан с какого-то произведения, которое Восьмой когда-то видел. Да и огромные деревья вокруг навевали воспоминания. Что-то такое точно было, только когда?

Память тела оказалась сильнее собственной неуверенности. Ноги легко перепрыгивали с ветки на ветку, а в голове у Восьмого звучал его собственный нервный смех. Высоко, как же высоко, Господи! А если он упадёт?!

Тело жило собственной жизнью. Пока Восьмой тихонько паниковал и радовался возвращению подвижности, оно самостоятельно переговаривалось со скачущими рядом подростками. Зрение менялось на чёрно-белое и обратно, но дискомфорта это не приносило.

В какой-то момент тело остановилось, как вкопанное, а Восьмой ощутил, что может им управлять. В полной мере.

— Неджи? — позвала Восьмого девушка. — Что-то не так?

Всё было в порядке, только на границе чёрно-белого зрения вспыхивал отчего-то знакомый огонёк. И Восьмому казалось, что ему обязательно нужно оказаться рядом с ним.

— Я… идём, — вместо объяснений сказал он.

Огонёк оказался девушкой. Она смотрела сверху вниз на Восьмого невыносимо грустными глазами без зрачка. На белой коже ярко выделялась россыпь капелек засохшей крови.