Формальность

В четыре по звонку вставали, в пять начинались занятия до десяти, потом работа до захода солнца. Мы строили дом – огромный каменный дом… или что-то похожее на дом, крепость или замок…, не знаю, в общем, какое-то сооружение. Занятия заканчивались, и мы строем бежали до места постройки дома. Вверх – бегом, вниз – пешком, потом обратно, уставшие до смерти мы не прибегали, а уже приползали…, и в лютый холод, и в жару…, выжить в этих условиях очень, очень трудно, почти невозможно, потому постепенно я стал замечать, что нас становилось всё меньше и меньше.

Наконец настал день, не знаю, сколько прошло лет, когда я остался один – последним. И только в этот день я сделал неожиданное для себя открытие – дверь в нашу комнату была не заперта. Представляешь? Она, оказывается, всегда была не заперта, на ней никогда не было ни засовов, ни замков, и нас никто не охранял, никогда, с первого дня, как я в неё вошёл. Я один пошёл в класс, у окна стоял и смотрел вдаль на горы Георгий.

– Занятия окончены, мы с тобой сегодня просто побеседуем, а потом ты закончишь свою работу. – Он посмотрел на меня тогда совсем по-другому, не так как раньше, с некоторым, что ли, интересом или заинтересованностью, ему видимо нужно было что-то от меня, что-то не важное, а необычное, то, что только я мог ему дать.

Мы спустились во двор и сели на скамье с видом на огромную долину, расстилающуюся перед нами внизу.

– Ты должен, повторяю – должен! дать мне своё понимание и значение фразы, высказанной одним мудрецом, потому что предстать перед Владимиром, не имея чёткого представления о своём будущем, невозможно.

– Ты видишь, перед чем он меня поставил тогда, мне бы задуматься, почему должен? А я не придал тогда этому слову никакого значения. А ведь, что значит я должен, ничего я никому не должен, и вдруг он даже повторил для меня это слов! Это был приказ? Нет. Просьба? Тоже нет. А что тогда, почему должен…, а потому, что будущее неизбежно, что сейчас произнесёшь, таким оно и будет для тебя. А ведь мы, каждый, даже не задумываемся над этим – это, своего рода, печать на тебе, с которой ты входишь туда!

«… Чему по справедливости подвергнуться или сколько должен я уплатить за то, что ни с того ни с сего всю свою жизнь не давал себе покоя, за то, что не старался ни о чем таком, о чем старается большинство: ни о наживе денег, ни о домашнем устроении, ни о том, чтобы попасть в стратеги, ни о том, чтобы руководить народом; вообще не участвовал ни в управлении, ни в заговорах, ни в восстаниях, какие бывают в нашем городе, считая с себя, право же, слишком порядочным человеком, чтобы оставаться целым, участвуя во всем этом; за то, что я не шёл туда, где я не мог принести никакой пользы ни вам, ни себе, а шёл туда, где мог частным образом всякому оказать величайшее, повторяю, благодеяние, стараясь убеждать каждого из вас не заботиться ни о чем своём раньше, чем о себе самом, – как бы ему быть что ни на есть лучше и умнее, не заботиться также и о том, что принадлежит городу, раньше, чем о самом городе, и обо всём прочем таким же образом. Итак, чего же я заслуживаю, будучи таковым?…».

– Да, мы разбирали на занятиях этот «диалог», я сказал тогда и скажу сейчас, без колебаний, я согласен с вердиктом суда. Человек, наделённый даром, возможностями и не реализовавший их на благо государства не имеет право на обладание этим даром, который ему дала природа – мудрость, он казнён был именно поэтому.

– Он поставил прежде заботу о себе, городе и государстве, чем заботу о том, что принадлежит им. Ты не находишь разве, что в этом утверждении заложена истинная сущность Мироздания и главный принцип в управлении, как первичный, чем противопоставленные ему доводы и обвинения его судей?