Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков.

Этот начальный период в истории централизованного государства является, к тому же, наиболее сложным, поскольку он сочетал в себе черты прежней сеньориальной, частно-правовой власти короля с новым, публично-правовым характером монархии[2]. Сосуществование и борьба этих двух начал стали стержнем процесса государственного строительства.

2. Основные тенденции и современно состояние историографии проблемы

Страна «классической бюрократии», Франция всегда пристально исследовала историю формирования своего государства, что превратило эту область историографии в доминирующую парадигму французской национальной школы. Французская монархия служит также эталоном складывания сильной королевской власти, и, как следствие, ее изучение стало способом осмысления монархической формы правления во всей западноевропейской медиевистике[3]. Анализ этой историографии достоин стать темой специального исследования, и не одного. В этой связи приходится наметить лишь основные линии развития историографии государства во Франции, выделив те направления и идеи, которые повлияли на избранный ракурс исследования.

Предваряя историографический обзор, считаю необходимым сделать два общих замечания. Во-первых, нет нужды ныне подробно доказывать тесную взаимосвязь между избираемым историком ракурсом исследования и современными ему запросами общества. Признанная поначалу как познавательный стимул историков, она была со временем дискредитирована, породив известный «научный пессимизм»[4]. Вызовы постмодернизма и «крушение идеологий» заставили задуматься над интерпретационными схемами самих историков и включить самого исследователя в структуру его исследования[5]. «Лингвистический поворот» сделал акцент на дискурсе историка, который стал восприниматься как «интерпретатор интерпретаторов», как создатель на основе имеющихся в его распоряжении источников собственной субъективной концепции истории. Сложившееся на этой основе направление именуется «медиевализмом» (в англо-американской традиции) или «политическим медиевизмом» (в традиции немецкой).

Каждый новый поворот в историографии нашей темы так или иначе был связан с политическими и общественными настроениями, влияющими на позицию и самого историка, осознавал он это или нет. В историографическом обзоре этот аспект будет опущен ввиду его эпистемологической самостоятельности. Однако взаимосвязь между выбором историка и общественными запросами отнюдь не детерминирует научное качество исторического исследования, напротив, напоминает об относительности каждой добытой историком «правды» и ценности всякого пути к истине[6].

Куда важнее понять — и это второе замечание, — как общественные настроения или открытия в других науках отразились на изменении и углублении самого предмета истории, как они влияли на эпистемологию и меняли не только ракурсы исследования, но и сами объекты исследовательского внимания историков, и о чем в большей степени пойдет далее речь.