Формула

Именно тогда всё и началось. По крайней мере, стало заметным. Я имею в виду – заметным мне. Слишком долго я был его врачом, и слишком хорошо его знал. Император мог преподносить сюрпризы. Своим подданным – но не тому человеку, который лечил его геморрой.

Я поделился с герцогом Виченцским. Явной реакции с его стороны не последовало – однако программа занятий с нашими дублёрами совершено изменилась.

Раньше Коленкур хотел, чтобы они были похожи на императора.

Теперь мне казалось, что он ищет того, кто может им быть.

Флери был лучшим из троих. К сожалению, именно его постигла участь погибнуть в одну из этих промозглых ночей, когда мы двинулись в обратный путь. По слухам, казаки остались уверены в том, что убили, кого нужно. Но доказательств не оказалось, поскольку тело было затеряно в суматохе ночного боя. Таким образом, вся история стала выглядеть недостоверной, и была оставлена без внимания, а впоследствии и попросту забыта.

Здесь нам повезло. Невезение заключалось в том, что второй кандидат – не могу сейчас вспомнить его имени – имел глупость утонуть при переправе через Березину.

Мы остались с единственным Моле на руках – а у него имелся ряд существенных недостатков.

Вслед за водителем я прошествовал через какой-то, похоже, даже не служебный вход. Охранники здесь выглядели странно – никакого камуфляжа, никаких обшарпанных автоматов, прислонённых к стене. Обычные костюмы, вполне корректные лица. Честно говоря, это настораживало.

Нас пропустили, не спрашивая документов. С лёгким кивком узнавания. Водителя, разумеется. Его лица я, кстати, так и не рассмотрел.

Мы вошли в лифт, была нажата какая-то кнопка – номера этажа я тоже не видел, хотя ничья широкая спина мне его, вроде бы, не закрывала. Фокус такой? В смысле, быстрое движение руки…

Пока всё происходящее меня не слишком напрягало – я находился в достаточно хорошей форме. В смысле, мог дать фору персонажам из гонконгских боевиков. Так или иначе, вокруг не более чем реальная жизнь. В которой люди разучились летать и уворачиваться от пуль. Вроде бы, необходимости в чём-то большем нет. Так-то оно так. Но некое беспокойство уже начало ёрзать льдинкой по позвоночнику.

Мы оказались в просторном помещении. Скромная, вполне стандартная отделка. В смысле – какие-то светлые обои и пять тёмных дверей. Пять, как и обещано.

Секретарша встала из-за лаконичного чёрного стола, который почему-то находился в центре помещения.

Удивительно не то, что на этом столе нет компьютера, и стоит всего один телефон. Я уж не говорю про отсутствие груды папок и отдельно разбросанных бумаг.

Удивительно даже не то, что по-над стенкой отсутствуют стулья или диваны для посетителей.

Удивительна она сама – девица примерно ста восьмидесяти сантиметров роста в чёрной юбке незначительно выше колена, такого же цвета туфлях на шпильке, белой блузе, светлых чулках и с невообразимой красотой на лице. Важная деталь – брюнетка со стрижкой «каре». В общем, практически мой тип женщины – хотя с ростом и небольшой перебор. Совсем небольшой. В сущности, не имеющий принципиального значения.

Вся эта красота двинулась нам навстречу, улыбаясь так, словно к ней зашли Том Круз на пару с Расселом Кроу…. С известием о том, что Домогаров уже на подходе.

– Коленька, спасибо…. Здравствуйте, Эдуард Сергеевич.

Голос не тот, что звонил – но какое значение это может иметь при визуальном, так сказать, контакте?

– Я свободен? – полуспросил водитель и сделал шаг назад, повернувшись ко мне вполоборота. Он тоже улыбался! Нормальное славянское лицо. Не скажу, что я смогу его, при случае, опознать, – но сяду в машину без сомнений.

– Эдуард Сергеевич…

Водитель коротко наклонил голову и удалился. Похоже, у них тут так принято – как пишется, так и говорится.

– Прошу, Эдуард Сергеевич. Роман Ильич Вас ждёт…