Формула алхимика

— По запаху — свинцовые белила, — Жарков кивнул на белую лужу вокруг опрокинутого ведра, подойдя к Ардову. Только сейчас Илья Алексеевич приметил, что криминалист был хорошо подшофе, но держался стойко.

— Вы будете снимать отпечатки, Петр Палыч? — на всякий случай полюбопытствовал сыщик.

— Да какой в том прок? — неожиданно выпалил Жарков. — Это ж витрины, их только за сегодня сколько пальцев изъелозили! Тут не в отпечатках дело, — Петр Павлович сунул обратно в саквояж найденную было кисточку для снятия отпечатков и указал на стену с надписью. — Вот, полюбуйтесь! Вот это улика. О чем она говорит? Действовали дерзко, с умыслом, загодя все рассчитав.

Икнув, Жарков полез под черную накидку фотокамеры, одновременно нащупывая рукой рычаг наводки фокуса. Илья Алексеевич обернулся к приказчикам, с ужасом осматривавшим разгром из угла.

— Сколько их было?

Приказчики переглянулись.

— Трое!

Прилизанный для убедительности даже поднял растопыренную кисть с загнутым безымянным пальцем.

— Их кто-то спугнул?

Служители лавки опять переглянулись, вероятно имея привычку сверять ответы.

— Нет, сами ушли, как будто так и было задумано.

— Один так и сказал, — вступил свидетель, аккуратный толстячок с тросточкой.

— Как?

— Ну вот, сказал, дело сделано, разметали золотишко, как навоз по стойлу…

Второй свидетель, худой и повыше, поднял глаза к потолку и перекрестился:

— Господи, помилуй…

Раздался хлопок, а после — шипение. Помещение озарилось ярким светом, повалил белый дым. Это Спасский по приказу Жаркова зажег магниевый порошок для фотографической фиксации преступной надписи на стене.

Свидетели вздрогнули, приказчики прижались друг к другу. Ардов подошел ближе.

— Вы поняли, кто был главарем? — обратился он сразу ко всем.

— Виноват? — наклонил голову толстячок.

— Обычно в таких группах есть предводитель, — пояснил Ардов. — Он ведет себя увереннее прочих, и остальные как бы ждут от него указаний. Среди нападавших был такой?

Подумав, толстячок протянул:

— Пожалуй, был… — Он обернулся к приказчикам. — Верно ведь, господа? Скакал как кошка. Щуплый такой, невысокий.

Приказчики кивнули.

— Эту фразу, про навоз по стойлу, это он сказал?

— Нет, это другой, поздоровее был среди них.

— А щуплый надпись делал, — кивнул на стену второй свидетель.

— Что-нибудь необычное в нем было? — зацепился Илья Алексеевич.

— В перчатках был! — выпалил толстячок.

— Да они все в перчатках были! — уточнил длинный.

— Господа чины полиции! — раздался шершавый голос неприятного вкуса вроде пряного рассола. Присутствующие обернулись. У входа стоял среднего роста черноусый жандармский полковник в новом темно-синем мундире с выпушками красного цвета по обшлагам. За его спиной возвышались два рослых вахмистра. — Прошу оставить помещение, это дело имеет касательство до Третьего отделения Собственной Его Величества Канцелярии^[23].

Выходя, Илья Алексеевич приметил, как жандармский офицер едва заметно кивнул Жаркову. Впрочем, могло и показаться.

Глава 21 Звенья одной цепи

— Руки в перчатках — что бы это могло значить? — задался вопросом Ардов на обратном пути в участок. — Может, тоже химические ожоги? — он обернулся к Жаркову.

— При чем здесь ожоги, Илья Алексеевич?! — воскликнул криминалист в явном возбуждении — его уже давно переполняли неясные чувства. — Вы слышали, что Троекрутов сказал? Это же революционеры!

— Слава богу, ничего не украли, — как можно спокойнее проговорил Ардов, желая сбить воинственный настрой друга, — стало быть, наших забот дело не требует. А что до нового взгляда на золото, то тут действительно охранному отделению карты в руки — пусть покопают.

— Как вы не понимаете, что это звенья одной цепи! — забурлил Жарков, не желая принимать ироничный тон сыщика.

Илья Алексеевич даже растерялся: какую такую цепь нашел в этом ограблении Петр Павлович?

— Вы имеете в виду убийство Крючина? — сделал он попытку нащупать направление мысли.

— Какой еще Крючин! — опять воскликнул Жарков с преувеличенным чувством — он явно испытывал раздражение от того, что Илья Алексеевич никак не желал брать в толк единую картину надвигающейся опасности во всем ее опасном периметре.

— Эксперимент Горского угрожает спокойствию государства! Государства! Слышите? А вы с этим Кольчиным возитесь.

— Знаете, Петр Палыч, — аккуратно проговорил Илья Алексеевич, — я полагаю, у государства достаточно защитников и без нас. Кто бы о простом человеке позаботился.

Жарков метнул на сыщика огненный взгляд.

— Должен вам сказать, любезный Илья Алексеевич, что хотя вы человек и неглупый и даже имеете некоторые особые, так сказать, свойства, не всякому человеку присущие, но сами говорите сейчас как заправский революционер. Да, да! Именно так! Вы разве не видите, что творится?! — последние слова Петр Павлович уже кричал во все горло и даже брызгал слюной.

— Что? — не выдержал Ардов и тоже вскрикнул.

Прохожие с опаской поглядывали на спорщиков и старались их огибать, сходя с тротуара на мостовую.