Формула Бога

— Да, существует всего лишь непознанное естественное. Атеист, составляющий часть моего «я», утверждает, что не Бог создал человека, а человек Бога. — Мануэл Норонья обвел рукой комнату: — Все вокруг нас имеет свое объяснение. Я убежден, что все сущее подчиняется всеобщим законам, которые абсолютны и вечны, всемогущи, вездесущи и всеведущи.

— Несколько похоже на Бога…

Отец тихонько засмеялся.

— Законы Вселенной абсолютны, они ни от чего не зависят; это они определяют физические состояния, а не наоборот. Они вечны, поскольку не изменяются во времени и в прошлом такие же, как в будущем. Они всемогущи, ибо ничто не избегает их воздействия, сила которого распространяется на все существующее. Они вездесущи, потому что действуют повсеместно во Вселенной; нет таких законов, которые бы работали только в одной ее части. И они всеведущи, ибо осуществляют свое действие автоматически, не нуждаясь в том, чтобы системы оповещали их о своем существовании.

— А откуда они происходят, эти законы?

Математик лукаво улыбнулся.

— Тут-то ты меня и поймал. Происхождение законов Вселенной — великое таинство. Эти законы действительно обладают свойствами, какими мы обычно наделяем Бога. — Он кашлянул. — Но тот факт, что нам неизвестно их происхождение, не обязательно означает, что эти законы сверхъестественного происхождения. — Он поднял кверху указательный палец: — Помни! Упоминая о сверхъестественном каждый раз, когда мы не знаем чего-то, мы прибегаем к «Богу пробелов». Церковь, например, в прошлые эпохи объясняла все необъяснимые явления божественным промыслом, а потом испытывала огромные трудности, открещиваясь от этой трактовки. Коперник, Галилей, Ньютон и Дарвин — наиболее известные случаи… Кстати, имеется определенный набор факторов, которые не позволяют мне безапелляционно заявлять, что Бога не существует. Вселенная таит в себе великую тайну.

Томаш в задумчивости потер пальцами подбородок, и рука его устремилась к карману куртки.

— Послушай-ка, отец, — он похлопал по карману, — у меня тут есть два загадочных изречения. Если можешь, растолкуй их, пожалуйста.

— Давай, попробую.

Томаш вынул сложенный листок, развернул его, пробежал глазами текст и прочел:

— «Изощрен Господь Бог, но не злонамерен. Природа скрывает свою тайну в силу собственного величия, а не из коварства».

Мануэл Норонья улыбнулся.

— Кто это сказал?

— Эйнштейн.

Математик одобрительно кивнул головой, утопавшей в подушке.

— Можно было предположить.

— Но что это означает?

Отец зевнул.

— Я устал, — сказал он. — Давай отложим на завтра.

Проснувшись и услышав позвякивание столовых приборов, тарелок и чашек, вынимаемых из сушилки, Томаш быстро встал и пошел умываться. Утренний туалет занял не более пяти минут, и прямо из ванной он в халате отправился на кухню. За столом сидела мать, перед ней стояло блюдце с двумя тостами.

— Доброе утро, Томаш, — обрадовалась она. — Что будешь кушать?

— Пожалуй… У тебя есть апельсиновый сок?

Мать поднялась, открыла холодильник и внимательно изучила дату на упаковке сока.

— Похоже, уже просрочен. Надо будет купить новый.

— А какие-нибудь фрукты?

Граса указала на стоявшую на столешнице плетенку.

— Бананы, яблоки и мандарины. — Она вновь заглянула в холодильник. — А еще есть личи в сиропе. Что тебе больше по вкусу?

Томаш, «зарядив» в тостер два ломтика хлеба, взял мандарин и очистил его.

— Я выбираю мандарин.

— И поступаешь очень правильно. Это сладкие, из Алгарве.

Томаш сел за стол и, отщипнув дольку, отправил ее в рот.

— А что отец?

— Спит. Вечером выпил таблетки от кашля, а после этого лекарства он всегда спит дольше, чем обычно.

— Он вчера заснул довольно рано. К этому часу должен бы уже проснуться…

— Да нет, ты не волнуйся, скоро встанет. — Мать сняла фартук и посмотрела по сторонам, будто собираясь с мыслями. — Знаешь, давай сделаем так. Я оставлю ему все для завтрака, а сама сбегаю в супермаркет. Ты ведь никуда не собираешься?

— Да, конечно.

— Он встанет голодный как волк. На ужин-то вчера он похлебал только супа. Когда проснется, поставь ему молоко подогревать.

— С чем он его пьет?

Граса достала с полки коробку с нарисованной на этикетке огромной золотой птицей.

— Вот, овсяные хлопья. Их нужно насыпать в подогретое молоко.

Томаш взял у матери коробку и поставил ее на стол.

— Иди, не волнуйся, я сделаю все, как ты сказала.

Отец появился на кухне еще через полчаса. Томаш быстро приготовил ему завтрак, и они сели за стол.

— Напомни-ка мне афоризм Эйнштейна, — попросил Мануэл, поднося ко рту ложку.

— «Изощрен Господь Бог, но не злонамерен. Природа скрывает свою тайну в силу собственного величия, а не из коварства». Что, по-твоему, он хотел сказать?

— В усилиях добраться до сути мироздания мы обнаруживаем каждый раз неодолимое препятствие, не позволяющее нам постигнуть тайну в полном объеме. Вот что ты думаешь о детерминизме и свободе воли?