Формула невозможного

– Когда вы шли за этим роботом и звали меня… не знаю, что вдруг стало со мной…

– Лучше бы вы не ввязывались в эту экспедицию, – глухо отвечает Резницкий.

– Мне ничего не надо. Только быть с вами. Всегда.

– Милая Таня… Должно быть, я плохой разведчик, если не могу справиться с самим собой… Впрочем, все чепуха. У меня никогда не было и не будет времени для семьи и тому подобного. Вы вернетесь на Землю, и больше мы не увидимся.

– Нет, дорогой мой Сергей Сергеевич. Без вас я просто не смогу жить. Мы никогда не расстанемся…

Теперь Новиков улыбается. Глаза у него закрыты.

Наверное, уже недалеко до рассвета.

* * *

Утром они – все трое – пошли проведать детенышей.

Новорожденные аборигены жались к матерям, испуганно взвизгивали, не давались в руки. Все-таки Резницкий заполучил одного и, пока Таня и Новиков сдерживали атаки рассвирепевшей матери, успел сделать первичные измерения. Новорожденный, а заодно и его мамаша, были вознаграждены сладкой пастой, и тут откуда ни возьмись на запах пасты пожаловали самцы, и разведчикам с трудом удалось предотвратить, драку.

– Отличный выводок, красавец на красавце, – сказал Новиков. – Ну как, Сергей Сергеич, хорошая энграмма у этого юного увальня? Все зубцы в порядке?

– Нужен сравнительный анализ, Алеша. Первое впечатление более или менее благополучное.

– Пока Центр не начал сворачивать ему мозги набекрень, – добавил Новиков. – Эй, Татьяна, поберегись!

Таня бесстрашно стояла в окружении трех-четырех аборигенов, видимо, ожидавших от нее пасты. Аборигены верещали, и Таня вдруг пролопотала коротко и неуверенно.

Новиков засмеялся: вот ведьма, недаром часами возится с звукозаписями, с лингофоном, уже выучилась лягушачьим артикуляциям…

– Ладно, – сказал он. – Пойду-ка и я побеседую.

Резницкий, занятый киносъемкой, кивнул.

Новиков направился к берегу рва, по дороге попались ему цветы – мелкие колокольцы, черные и белые. Он нарвал охапку, вернулся, насвистывая, и протянул цветы Тане.

– Что это? – не поняла она. – Зачем?

– Дарю, – сказал Новиков.

– Спасибо, но они мне не нужны. Они даже не пахнут.

– Эх ты… Артемида здешних лесов, – сказал Новиков. – Не хочешь, не надо.

Он сунул букет в развилку дерева и пошел, насвистывая, к кольцевому рву. Не доходя, оглянулся. Таня и Резницкий не смотрели на него, они были заняты сравнительным анализом.

Плотик, привязанный к стволу дерева, мирно покачивался на зеленой воде. Новиков решил обойтись без него. Сегодня ему не нужны ни плот, ни «посредник».

Он скинул одежду и остался в одних плавках. Комбинезон он повесил на сук дерева. Невольно взглянул на свое отражение в воде. Отражение было четким, и он всматривался в него, будто впервые увидел самого себя.

Почему-то вспомнилось, как они с Мартой, путешествуя По Италии, полдня простояли перед «Давидом». Гигантская статуя поразила его. Нет, не мускулатурой, конечно. Микеланджело, изваявший сильное тело юноши, вряд ли представлял себе мускулатуру далеких потомков. Да и в одних ли мышцах дело? Что знал Давид об окружающем мире, каков был объем его информации?.. Поразило Новикова другое – концентрация волевого напряжения юноши, гневный взгляд, устремленный на врага, готовность к схватке не на жизнь, а на смерть. Было в Давиде нечто, утраченное нынешним благополучным человечеством…

«Типичный варвар», – сказала тогда Марта.

Новиков усмехнулся, вспомнив это. Ах, Марта, хорошо, что ты далеко от всего этого. Я тебе расскажу… Когда вернусь домой, я расскажу, как стоял на берегу рва и вспоминал Давида. Все расскажу тебе и Витьке.

Он перевел взгляд на решетчатую башню Центра. Усмешка сползла с лица. Теперь Новиков чувствовал себя готовым к борьбе.

Он сделал глубокий вдох, сильно оттолкнулся и прыгнул вниз головой. Он поплыл под водой, чувствуя ее упругое сопротивление ладоням и видя, как внизу, в глубине, длинными желтыми змеями колышутся водоросли.

* * *

«Твоя логика построена на одной лишь функции мозга, на вспомогательной функции, не главной. Твоя логика ошибочна. Она опасна для всех.

Почему ты не отвечаешь?

В течение всего времени своего существования ты губил живые существа. Ты считал, что охраняешь их, но это неправда. Ты их губил. Ты превратил их в идиотов. А теперь ты сеешь вражду и ненависть. Ты мешаешь их развитию. Ты не нужен.

Почему ты не отвечаешь?..»

В глубокой тишине мигали схемы на черных панелях. Новиков с трудом одолевал давящее ощущение усталости. Ну нет, сегодня тебе не удастся выжить меня отсюда, подумал он с ожесточением.

Ответный импульс… Новиков весь напрягся…

«Что значит течение времени? Не понимаю. Я был всегда».

Он не понимает! Время, последовательность событий – он этого не понимает! Значит, нет прошлого, нет будущего? Одна лишь застывшая вечность?..

Ох, и хитры же они были, создатели Центра, не давшие ему понятия Времени. Они сами, как видно, хотели остановить Время. Остановись, мгновенье, ты прекрасно… Владеть всей жратвой мира – и не нужно течения Времени. Вечная праздность вне Времени…