Формула-О (СИ)

Ещё со времён школы и академии Чанёль помнил из базового курса биологии, что существование бет являлось природным регулятором численности населения, но никогда не понимал, почему в таком случае беты могли иметь детей. Редко, далеко не всегда, но могли. Когда-то он даже донимал вопросами преподавателей. Один из них ответил Чанёлю лет десять тому назад, что омеге легко родить до двадцати семи, но вот после — до тридцати трёх — уже сложнее, после тридцати трёх — никак. Поэтому способность бет компенсировала этот короткий срок, а ограниченность этой самой способности бет уравновешивала всю картину в целом. Потому что в парах бета-омега и альфа-бета должна проявляться нужная реакция беты. Если их партнёры не в силах изменить природный баланс, то толку не будет.

Природный баланс беты в том и заключался, что в обычном состоянии бета обладал свойствами и альфы, и омеги, но был гораздо спокойнее и уравновешеннее, без острых реакций на присутствующих рядом людей вне зависимости от их вида. И если в паре бета-омега у беты не выделялся альфа-секрет, а в паре альфа-бета — естественная смазка, то такая пара оставалась бесплодной. А вот в обратном случае шанс зачать ребёнка был. Небольшой, но был.

Похоже, та пара у двери относилась к счастливцам, где всё сложилось удачно.

Чанёль украдкой покосился на бету и попытался понять, на каком тот сроке. Толком ничего не вышло, поскольку бета выглядел нормально. Наверное, ранний срок тогда, раз ничего не видно.

Стоило подумать о Бэкхёне в этом плане, и Чанёлю ощутимо поплохело. Почти до панического ужаса. Потому что он не представлял себе этого, не знал, что ему в таком случае делать, и как это вообще будет выглядеть — Бэкхён с их ребёнком внутри. Захотелось шлёпнуться в обморок на пару лет, чтобы это как-то прошло мимо совершенно безболезненно и спокойно. Очнулся — и тут уже Бэкхён с ребёнком на руках. Красота же… Правда, если теперь у Бэкхёна будут сложности, то шлёпаться в обморок и оставлять его одного — это больше на свинство и эгоизм смахивает. А именно в эгоизме Бэкхён Чанёля и обвинял.

— Вот чёрт… — озадаченно протянул Чанёль, так и не сумевший найти выход из положения. Он отчаянно завидовал ожидающей в коридоре парочке. Альфе — особенно. Тот казался таким спокойным и уверенным, так надёжно поддерживал бету и ободрял, хотя был моложе Чанёля на добрых пять лет. Если он и боялся, как Чанёль, то ничем и никак это не выдавал и обращался со своим бетой нежно и бережно, будто тот самый лучший омега на свете, а вовсе не из тех, кого порой пренебрежительно называли «непроизводящими».

Спустя час Чанёль сидел перед специалистом-бетой в удобном кресле. С чашечкой кофе в руках, потому что кофе был ему необходим, хотя он не отказался бы и от чего покрепче.

— Вот результаты обследования вашего супруга. — Доктор внимательно посмотрел на Чанёля поверх тонких очков и аккуратно придвинул к краю стола толстую стопку бумаг, на которую Чанёль уставился с такой тоской, что доктор решил над ним сжалиться. — Если вы не подумаете об увеличении вашей семьи в течение этого года, то потом вам уже ничего не понадобится из средств защиты, поскольку ваш супруг потеряет возможность зачать ребёнка. Если чем-то долго не пользоваться, то это что-то перестаёт быть нужным. Это так же верно в отношении репродуктивной системы омеги.

— Это на пальцах? — слабым голосом уточнил Чанёль.

— Именно на пальцах, чтобы было проще понять. Тут нет ничьей вины, кроме, собственно, вашей и вашего омеги. Вы сами тянули с этим так долго. В большинстве семей всегда появляется хотя бы один ребёнок до того, как родителям стукнет тридцать. Это увеличивает вероятность зачатия второго до тридцати пяти. Таким образом, срок работы репродуктивной системы увеличивается. У вашего супруга не было ни одной беременности, а ему уже тридцать. Причём он у вас омега с прекрасным здоровьем, что даже удивительно. Как правило, с этим делом тянут только те пары, где есть какие-либо сложности со здоровьем омеги. В вашем же случае… это несколько странно. Вы вполне могли обзавестись ребёнком и раньше.

Ну и что тут скажешь? Вряд ли имело смысл объяснять доктору, что Чанёль гонял на трассе, постоянно мотался между системами и проводил в космосе куда больше времени, чем на планетах, как полагалось нормальным людям. Бэкхён, кстати, грешил тем же, поскольку комментировал гонки и должен был при этом присутствовать. Хотя они никогда не говорили с Бэкхёном о том, чем Бэкхён хотел бы ещё заниматься — помимо комментаторской деятельности.

Бэкхён закончил Академию Связи на Марсе, так что Чанёль предполагал, что он мог бы стать диспетчером или заняться журналистикой. Наверное.

— Вам всё понятно? — уточнил тем временем доктор. — Здесь в бумагах всё рассказано в деталях. Понимаю, что обилие медицинских терминов может вас смутить, но суть я вам уже объяснил.

— Да, конечно. — Чанёль сгрёб бумаги со стола, попрощался и выполз в коридор на ватных ногах.