Формула-О (СИ)

Хань закрыл глаза и теперь сделал резкий вдох. Тело жило собственной жизнью и ощущало всё то, что ощущать ему не полагалось. Как будто он в самом деле сидел на коленях у Чонина, и мышцы внутри медленно раздвигало и растягивало твёрдым и горячим, а цепкие руки удерживали его за пояс, помогая сохранять равновесие и делая желанную близость полной и надёжной.

— Перестань… — из последних сил прошептал Хань.

— И не подумаю. Тебе нужно сосредоточиться на трассе.

— Как, если ты старательно этому мешаешь?

— Я не мешаю, я помогаю.

— Намекая на непристойности?

— Когда это я намекал на непристойности? Я намекал на единение пилота с болидом, — невозмутимо отчеканил Чонин. — А ты там о чём это думаешь?

— Зар-р-раза…

Чонин тихо рассмеялся на внутреннем канале связи, и от его смеха всё раздражение Ханя улетучилось тут же.

— Ладно, так что мне делать?

— Посмотри на показатели генератора. Солнечный ветер выходит за пределы нормы, он сегодня сильнее, чем обычно. Зная это, ты можешь использовать поля эффективнее. У болида будет лучшая устойчивость, чем обычно, если всё рассчитать правильно. И разгон сегодня будет тоже лучше.

— Хочешь, чтобы я разгонялся с вращением болида, как это делаешь ты?

— Можешь попробовать. Ну так что?

Хань решил попробовать. Изучил показатели генератора, запустил двигатель и стартовал. Надеялся на лучший результат, но вскоре понял, что напрасно. Он привык на трассе опираться на внешнее наблюдение, а не идти по показателям датчиков. При таком раскладе вращение болида напоминало пытку. Хань проходил тесты в невесомости, его параметры были хорошими, но несколько секунд вращения едва не прикончили его. Чтобы пережить это нормально, следовало пользоваться стилем управления Чонина, то есть опираться только на показания датчиков, фактически идти с закрытыми глазами.

— Паршивенько, — безжалостно подытожил Чонин.

— Сам знаю. Но не представляю, как пройти ворота трассы, если полагаться только на приборы.

— Но ты же сам всё проверил. Приборы дают точные показания.

— Знаю, но глаза надёжнее.

— Тебе так только кажется. Ты же проходил туманности на трассах. И в Лира тоже. Там глаза бесполезны. Даже если ты будешь смотреть, толку мало. Даже с самыми замечательными рефлексами тебе необходимо рассчитывать скорость болида и учитывать его возможности. Рефлексы человека и управление болидом — разные вещи. Точно настроенные приборы надёжнее твоих глаз.

— Чонин… — Хань завис в пустоте за воротами трассы, помедлил, но всё же спросил: — У тебя проблемы со зрением?

На внутреннем канале пауза затянулась.

— Вопрос не очень тактичный, но я постоянно вижу, что ты управляешь и болидами, и челноками только по приборам. Ты никогда не смотришь, куда летишь, сквозь колпак. Лишь иногда и на миг.

— Это неважно, — наконец отозвался Чонин.

— Как же тебе удалось пройти комиссию?

— Выучил все таблицы и карту. Ну и они же не видят, как именно я управляю болидом.

— Это после твоего возвращения? Или…

— С самого начала, — помолчав, отозвался Чонин. — Проблемы со зрением у меня были ещё в Академии. В Империи этому не придают значения, но я знал, что не смогу участвовать в Формуле, если об этом станет известно. Так что… истинное положение знал лишь семейный врач. В Академии я проходил тесты на зрение по памяти.

— Ты обманывал комиссию с самого начала? — поразился Хань.

— Это было не так уж и сложно. Стереотип, как сам знаешь. Антаресийские пилоты всегда на вес золота. Даже если они что-то заметили после, было уже поздно, потому что у меня было чемпионское звание Формулы. Если бы правда всплыла… Им это невыгодно. Более того, у каждого пилота есть мелкие нарушения требований комиссии. Каждый что-нибудь скрывает. Чунмён всегда скрывал, что у него дрожат руки, и с глазами тоже не всё в порядке. Чанёль тоже скрывает проблемы с руками — у него нервное нарушение, нельзя напрягаться перед гонкой, надо обязательно отдыхать. Разве что у Ифаня всё было в норме, но потом вот сказалось на зрении, хотя у него иное отклонение. По прямой он может идти, может управлять стандартными космическими кораблями, но вот на болидах и на трассах с препятствиями — уже нет. Мозг не успевает анализировать обилие зрительных впечатлений, и Ифань может потерять сознание в любой момент. У меня примерно такая же проблема, поэтому я всегда летаю только по показаниям датчиков, но я просто привык так летать с двенадцати лет. Для меня тут нет ничего сложного. Главное — следить тщательно за настройкой приборов и не выходить на трассу на неисправных болидах.

Вот так Чонин походя разрушил один из стереотипов, в которые верил Хань. Оказывается, даже альфам непросто участвовать в Формуле.

— Чонин, а если кто-нибудь придёт и скажет комиссии, что у тебя проблемы со зрением?

— Хочешь попробовать? — после очередной паузы спросил Чонин.

— Нет. Подумал о Чунмёне в свете последних событий. Он ведь знает или догадывается, да?