Формула счастья

Дорога к месту, где юсы оставляли посылки с Земли, шла прямо наверх, к вершине восточного склона. Запыхавшись, я поднялся по этому склону во вполне деловом настроении. Действительно, поразительна человеческая способность к адаптации - не прошло и суток со времени моего прибытия на Эйрену, а я уже свыкся с Ридоном, чей свет весьма сильно отличается от света нашего Солнца; с зеленоватым небом, в котором непрерывно вспыхивали и гасли миллиарды блестящих искорок, и с почвой у меня под ногами, вроде бы влажной и песчаной, а при более внимательном рассмотрении ни влажной и ни песчаной - она состояла из мелких, похожих на пластмассовые, чешуек, связанных между собой необъяснимыми активными силами сцепления.

Только с тем, что увидел я за перевалом на склоне, я едва ли свыкнусь так быстро! Там возвышались "скалы" - названные там кем-то, наверное, в приступе маниакального геошовинизма. Потому что образования, занявшие из конца в конец всю обширную низину, ничего общего не имели с этим нашим понятием. И если все же необходимо какое-то знакомое сравнение для них, то оно могло бы быть только геометрическим.

В сущности, они напоминали стоящие рядом конусы с закругленными вершинами, высотой примерно с двадцатиэтажный дом. Их поверхности, сейчас озаренные с запада лучами Ридона, были неестественно гладкими - отражали свет, как колоссальные причудливые зеркала, и переливались самыми разнообразными оттенками желто-фиолетового цвета. Этот ослепительный блеск, подействовал на меня почти гипнотически.

Я стоял напротив них, потеряв способность двигаться, и постепенно меня охватывало глубокое, едва ли не религиозное благоговение. Они выглядели поразительно неземными'. И не из-за их внушительности, не из-за формы и непривычного цвета. Нет. Во многом, в невыразимо большей степени это объяснялось их одинаковыми, как будто определенными по единой колодке, размерами и особенно строгим порядком, в котором они были расположены по отношению друг к другу. Именно эта симметричность шокировала; в ее - может быть, не только кажущейся - разумности было что-то затаенное, я бы даже сказал зловещее. Словно я стою перед фигурами непонятной гигантской игры, и они в любой момент могут быть передвинуты чьей-то гигантской рукой, застывшей над ними... и надо мной из-за все еще не определенного первого хода. А случись это - и ни одно человеческое существо не сможет сделать ответный ход.

Я восстановил, хотя и не без усилий, свое деловое настроение и начал спускаться в низину решительным шагом, силой инерции преобразованным вскоре в шумное и тревожное движение. Спустившись вниз, я остановился и развернул карту Да, Фаулер спрятал трейлер еще за первым конусом, мимо которого прошел. Значит, более вероятно, что он действовал целенаправленно, с заранее обдуманным намерением, а не под натиском сложившихся обстоятельств. Я переступил черту, которая отделяла "почву" от "скальной площади" - между ними, как и между растительными участками, не было никакого перехода, никакой естественной смены. И вообще мысль о внешнем и преднамеренном вмешательстве в облик Эйрены напрашивалась буквально на каждом шагу. И если она была верной, то фоном каких событий должны были послужить эти планетарные декорации?

Я пошел к отмеченному на карте месту. Поверхность вокруг была неровная, целиком покрытая тем же стекловидным веществом, из которого были сформированы и конусы. К моему удивлению, оно оказалось достаточно податливым - отпечатки шагов как бы вдалбливались в него, потом как-то закругляли свои контуры и медленно начинали уменьшаться. А как же глубоко завяз трейлер, спросил себя я, но даже и не попытался ответить. Раз он был юсианским, все мои догадки были бы далеки от истины. Однако, было ясно, что если вообще он и оставил какие-то следы, то теперь от них уже не было даже воспоминаний.

Я приблизился к первому конусу. У основания он вовсе не был таким зеркально гладким, как в более высокой части и на вершине. Наоборот, здесь на его поверхности виднелись бесчисленные складки, выпуклости, углубления... Мне пришло в голову, что вся эта картина, которую я наблюдал с перевала, а сейчас рассматривал в деталях, могла бы быть сделана очень элементарным, просто-таки детским способом. Для этого на какую-то плоскость выливается горячая смола, и когда она начнет остывать, из нее вытягивают нужные фигуры, в данном случае конусы. Затем их до определенной высоты заглаживают с помощью, скажем, куска фольги, потом все, что получилось, окрашивают, и дело с концом. С концом, только, увы, воображаемая картинка даже в сильно уменьшенном масштабе никак не вселяла в меня бодрость. Человек чувствует себя ничтожным перед созданными им пирамидами и соборами, что уж говорить об этих таинственных исполинах.