Формула счастья

Последующие движения юса окончательно убедили меня в том, что он сознательно делает усилия, чтобы показать нам свои телесные возможности. Да, он понимал, что они нас интересуют, и пытался доказать свою готовность добровольно продемонстрировать их нам. Послушный… Эта мысль мелькнула на мгновение и исчезла, оставив в моей душе смутное беспокойство. Но скоро исчезло и оно, и я целиком занялся ультразвуковыми отражениями, которые сопровождали каждую позу, которые одну за другой стал принимать Странный юс. Уже не было никаких сомнений: его «ткани» регулировали свою плотность избирательно, в зависимости от непрестанно меняющихся двигательных потребностей организма. Но логика подсказывала мне, что они могут откликаться соответствующим образом и на потребности иного рода. Так как они универсальный Выполняют самые разные функции — костей, мускулатуры, органов… жидкости. А может быть, обладают и способностью переходить в газообразное состояние. Или даже в плазменное?

— Вот в этом отношении Штейн был очень далек от истины, — реплика Редела относилась именно ко мне и в ней промелькнула совершенно неуместная в данном случае нотка торжества. — Эти твари не имеют ничего общего с растениями. Фактически, у них нет ничего общего ни с одним земным созданием. И даже ни с одним известным нам веществом!

— Нет у этого юса и именно в данный конкретный момент, — уточнил я. — В другие моменты, может быть, и имелось. Когда это было ему необходимо. К тому же и Штейн никогда не упоминал о вещественном сходстве, а говорил — только об определенных аналогиях в способе существования.

Элия со вздохом отвернулась от юса. Посмотрела на меня измученным и одновременно зовущим взглядом, смысл которого я не смог понять.

— Он совсем не сумасшедший! — в ее голосе прозвучала мука. — Наоборот, у него есть ум. — В месте, которое мы все еще не обнаружили. — Рендел огорченно махнул рукой. — Но надеемся, что рентген покажет нам, чем они рассуждают… По крайней мере, их мозг должен быть чем-то дифференцированным, так ведь? Если исключить вариант, что у них вообще нет мозга.

— Или если все в них является мозгом, — вклинился я. Рендел засмеялся, как будто сказанное мной принял за шутку. А может, я действительно пошутил? Не знаю.

— Э, что там происходит? — вновь включился он, но обращался уже только к Элии. — Не вижу причин для твоего уныния. Наши шансы добраться до того, что ищем, все же гораздо больше, чем у Ларсена. Да, негуманоиды действительно вложили в свои машины чрезвычайно много самих себя. Но, к нашему счастью, не сумели усовершенствовать самих себя так, как свои машины. Иначе у них не было. бы необходимости ни в скафандрах, ни в разных «органах для взаимопомощи».

Внезапно прекратив движения. Странный юс застыл на столе в состоянии отвратительной бесформенности. Издал тихий свистящий звук, и его контурная бахрома постепенно опала. Элия нервным движением отодвинула хирургический столик, а Рендел отошел к шкафам, смонтированным на противоположной стене. Вскоре вернулся с дистанционным пультом управления и нажал одну из его кнопок. Стол поднялся вверх — его ножки удлинились, заканчиваясь теперь двухрядными металлическими роликами. От страха или от неожиданности, а скорее всего, и от того, и от другого, юс быстро разогнул верхние конечности. Мне показалось, что он хочет вытянуть их вперед, но вместо этого он как-то неуклюже убрал их в боковые складки своего торса. Напряженно наблюдая за ним, Рендел присел на корточки перед дополнительным столиком и ощупью разблокировал его колесики. Выпрямился, нетерпеливо махнул Элии, и она отодвинула в сторону некоторые приборы, чтобы расчистить путь. Затем Рендел снова направил дистанционный пульт к столу с юсом, подтолкнул стол вперед и повлек за ним и столик на колесах. Картину происходящего можно было назвать комичной, есл! не нелепой.

Так или иначе, маневрируя, Рендел сумел вкатить стол в рентгеновскую камеру. Не входя внутрь, настроил лучевую трубу и тщательно закрыл шлюз. Подошел к нам. Элия вызвала на мониторе «обыкновенный» образ юса. Убедилась, что с ним все в порядке, в том смысле, что он продолжает стоять смирно, и тогда набрала команды на клавиатуре соседнего монитора, на экране которого не было, однако, никакого изображения. Я не понимал, что происходит, но по выражению лиц Элии и Рендела легко уловил, что оно очень нежелательно. Прошла почти минута в молчаливом ожидании, нарушаемом лишь едва слышным гудением компьютерных дисков и видеокамер, равнодушно запечатлевающих то, чего в сущности не происходило, и что, я уже чувствовал, будет очередным научно-исследовательским провалом.

— Не-е-е, — протянула Элия, — это невозможно. Абсурдно!

— И как будто в подкрепление ее слов, юс начал раздуваться, теряя и без того нечеткие свои очертания.

— Господи, но что он делает?! — раздался новый вопль Элии.

— Ест, — процедил Рендел.

— Что?! — Ест. Питается, набивается. Как тебе сказать яснее?

— Боже! Он поглощает рентгеновские лучи… без остатка? Ты это хочешь мне…