Формула счастья

— Э, давай посмотрим, насколько ты разумен и послушен теперь, — произнес он тихо, взяв другую иглу для пункции.

Медленным движением он направил ее к юсу — давал ему возможность овладеть инстинктами самосохранения. И тот действительно сумел! Термограмма, которая теперь была нашим единственным информатором о том, что происходило в его организме, не зафиксировала никаких изменений, и когда игла вошла в скафандр, и когда проникла глубже. Вскоре по трубочке поползла вверх какая-то синеватая жидкость, влилась в резервуарчик, и тогда стало ясно, что это не жидкость, а что-то вроде тумана.

— Похоже на ту субстанцию, которой они питают свои материалы в складах, — мрачно произнесла Элия.

— Тем хуже! — просопел Рендел.

— Почему? — спросил я.

— Потому что ее мы уже исследовали, Симов. Очень долго, очень упорно и всеми средствами.

— И что же?

— Ее структура не… не совсем материальная, — обер-нулась ко мне Элия. — Но не энергетическая. Как будто смесь между чем-то и…

— … и ничем, — завершил Рендел. — Да, да, точно так: между чем-то и ничем. Вот к какому выводу мы пришли! — он снова уставился на синеватую субстанцию. Но все-таки какой бы ни была ее структура, это… кровь. Юсианская… К чертям! Но если действительно такая же, как та? И окажется, что они питают свои материалы кровью…

Я прервал его:

— Выяснится и другое, значительно более интересное для нас. А именно: что упомянутые материалы и сами юсы имеют общую, если не идентичную, плоть. И что их машины, которые, насколько мне известно, являются самоподпитывающимися, имеют телесную организацию, сходную с их организацией.

— Недавно и Ларсен высказывал подобное предположение, — Элия взяла резервуарчик с «кровью», подошла к одному из холодильников и положила его туда. Вернувшись к нам, продолжила:

— Не вижу ничего особенного в этом совпадении. Мы также делаем машины, заимствуя идеи у природы вокруг нас — у животных, растений. Ставим и бесконечное множество опытов для создания материалов с биологическими свойствами. Что же удивляться, что и юсы тоже? Но они на своей родной планете были единственными живыми существами и, естественно, идеи могли брать, только изучая самих себя. А позже, когда начали путешествовать на другие планеты, не встретились ни с какими высшими организмами, которые могли бы стать для них принципиально отличными, новыми моделями.

— Но к, большой их радости, вот уже десять лет, как положение совсем иное, — напомнил нам Рендел, злобно прищуриваясь на лежащего на столе юса. — И уже много земных организмов служат им… не только в качестве модели. Служим им и мы сами!

Существуют истины, с которыми никогда не примиришься, а только что изреченная была именно такой. Хотя и хорошо известная, она произвела на меня и Элию угнетающее впечатление и заставила нас также недоброжелательно взглянуть на юса. Впрочем, мы уже давно неотрывно смотрели на него, но он отозвался именно в этот момент — как будто уловил смысл наших взглядов или даже наши чувства, спонтанно вложенные в них. Его грудная складка начала растягиваться, как будто он решил наконец нарушить свое молчание. Рендел быстро сфокусировал на нем виброскоп и включил его вместе с многопоточным ультразвуковым сканером. На мониторах появилось множество сложных и совершенно непонятных мне цветных графиков, еще более усложнившихся, когда юс издал свое протяжное гудение.

— Так я и думал, — отрывисто сказал Рендел. — Голосовых связок и вообще разговорного аппарата, наподобие нашего, у них нет. «Разработали» его у некоторых своих представителей специально, чтобы разговаривать с нами!

— Подожди, подожди… — Элия протянула руку и профильтровала графики. Стала вглядываться в них. Удивление ее нарастало. — Да! — воскликнула она. — У них нет и костной системы!! Имеются только пустые пространства и недифференцированные ткани, в одинаковой степени отражающие волны…

Юс снова что-то прогудел, на этот раз — я уверен — «произнес» это старательно. Затем принял на столе особую полупрямую позу, более или менее соответствующую нашему представлению о сидении. Графики моментально сменились другими, и я сумел понять, что в сущности произошло — его тело среагировало на необходимость иметь внутреннюю опору и тут же ее создало! Образовало внутри себя «кости», необходимые именно для такой позы. А когда он снова опустился, они также «спустились», то есть уменьшили свою плотность и расширили свой объем за счет окружающих их пустых пространств… которые все же вряд ли были действительно пустыми. Как и ничто в субстанции «кровь» едва ли действительно было ничем…