Формула смерти

Сережа был чрезвычайно одарен природой. Представьте себе улучшенный вариант юного Алена Делона. С мускулатурой Сильвестра Сталлоне, периода «Рембо. Первая кровь»! Он с красным дипломом окончил Московский институт электронного машиностроения. Когда появилась возможность поехать в Алжир на работу, за месяц выучил французский язык. Имея не бедных родителей (папа был главным инженером номерного завода), окончив институт, не брал у них ни копейки. В Алжир хотел ехать исключительно из-за денег. Он хотел быстро разбогатеть, чтобы иметь квартиру, машину и гоночный мотоцикл. Машина и мотоцикл нужны ему были для путешествия по стране. Когда Сережа проходил соответствующие комиссии для поездки в Алжир, в Москве стали открываться один за другим, подпольные магазины по продаже контрабандной радио и видеоаппаратуры. А вместе с этими магазинами, часто прямо при них, также подпольные мастерские по ремонту этой контрабанды. Сережа быстро подсчитал, что скорее и вернее заработает необходимые ему деньги в Москве, ибо в электронной аппаратуре он отлично разбирался. Кстати, когда я создавал первую в Москве психотерапевтическую службу от кафедры В. Е. Рожнова в Тушинском психиатрическом диспансере и собирался лечить своих пациентов гипнозом, Сережа изобрел для меня аппарат – метроном, звуки которого сознание не улавливает. Достаточно включить этот приборчик в комнате, как через пять минут в гипнотическое состояние впадает все живое, находящееся в ней. Не только люди, но и животные. Сейчас этот приборчик где-то во Франции. На кафедру В. Е. Рожнова часто на стажировку приезжали французы-врачи. Вот одной милой коллеге из Бордо я и подарил этот метроном, получив от Сережи обещание, что он мне сделает новый, совершеннее первого. Не успел! Погиб.

Сережа очень много читал. Отлично знал историю. Хорошо рисовал. Играл на скрипке и пианино. Красиво и ловко дрался, как правило, защищая слабых от хамов и насильников. Бесподобно водил все транспортные средства. Директор Тбилисской студии художественных фильмов, предлагал нам с Сережей сняться в советском боевике о «золотой молодежи» Тбилиси, где много драк, быстрой езды по горным дорогам Грузии на «Волге» и мотоциклах. Сережа почему-то отказался. Фильм этот был снят и прошел по нашим экранам.

За год, работая продавцом в отделе радиотоваров в Пассаже днем и ремонтируя в одном из подвальных помещений пассажа импортную радио и видеоаппаратуру, Сережа заработал деньги на двухкомнатную квартиру, гоночный мотоцикл и «Жигули». «9»! Работал по 20 часов в сутки. Он мне сделал очень много хорошего. Самое главное – помог быстро адаптироваться к столичной жизни после вскрытия трупов в Николаевске-на-Амуре. Только благодаря ему, я свободно чувствовал себя в МГУ, был самим собой среди известных ученых и самого Рэма Викторовича Хохлова. Кстати, если великий Хохлов только еще собирался серьезно заняться голографией, Сережа, на сделанной его руками аппаратуре, изготовил к моей диссертации по психиатрии (я одновременно с диссертацией по философии писал диссертацию и по психиатрии) голографические диаграммы, переведя мои субъективные наблюдения за психическими больными, в наглядную математику. Случилось это почти чудесным образом. Как-то провожая меня на дачу в Завидово, прямо на платформе поздно вечером, он вдруг спросил, что я пишу по психиатрии? Я начал ему популярно рассказывать о жалобах психических больных. В этих жалобах я пытаюсь выделить некие типы, закономерно, по моему мнению, повторяющиеся. Мне казалось, что он рассеянно меня слушает, или делает вид, что слушает, ибо ничего не понимает ни в психиатрии, ни в медицине. Сережа действительно, пока я увлеченно ему рассказывал, несколько раз зевнул. Иногда мы с ним подолгу не встречались, в силу его и моей занятости. После моего рассказа на платформе, Сережа позвонил мне через три дня и сообщил, что он для меня готовит сюрприз. И действительно, через два дня, в одном из подвальных помещений Пассажа я впервые увидел, что такое голографическое изображение!