Формула власти. Первое условие

Костэн осмотрел стажерку с головы до ног и остался доволен. За прошедший день Даша усвоила несколько приемов самообороны, в том числе и словесных, научилась ориентироваться на местности не с воздуха и узнала основы логического анализа ситуации. Костэн надеялся, что этого окажется достаточно. Но надежда его была зыбкой и неосязаемой, как утренний туман. И на душе делалось скверно.

— Липка, не волнуйтесь, я ничего не перепутаю! — Дашины глаза азартно блестели. — Давайте скорее вылетим, иначе опоздаем.

— Людям не вредно будет и подождать, — он все тянул время, все пытался вспомнить, не упустил ли чего важного в череде наставлений. — Я говорил тебе, что на официальных мероприятиях не стоит отходить далеко от толпы? Люди строят дома как лабиринты, там очень легко заплутать.

— Да, я все помню. Можно уже бежать за доской?

— Во-первых, в этом платье ты должна не бегать, а грациозно вышагивать. Во-вторых, полетим на моей доске, она быстрее и надежней. К тому же, двухместная.

— Тогда чего мы ждем?

— Ничего, — буркнул Костэн. — Надень поверх платья куртку, полетим высоко.

…Они приземлились на полянке в пограничном лесу. Над верхушками сосен догорало зарево заката. Полянка была большая, кое-где прорастала желтоватая трава, с краю разлилось маленькое, но довольно глубокое озерцо, из которого вытекало несколько бурных ручьев.

— Как здесь красиво, — отметила Даша, снимая неуместную куртку и запихивая ее в дорожную сумку.

— Тогда тебе точно понравится Принамкский край. Тамошние виды куда живописней.

— А где люди?

— Видишь, за теми деревьями стоит карета?

— А почему они не выехали на полянку?

— Чтобы не съезжать с дороги. Полянка ухабистая, кругом кочки и камни, у кареты может слететь колесо, — Костэн положил руку Даше на плечо. — Иди к ним, ты знаешь, что говорить и делать.

— А вы меня не проводите? — тут же растерялась она.

— Нет. Меня могут узнать, и тогда поймут, что ты тоже из четырнадцатого корпуса. Я довольно часто бывал в Принамкском крае, притом на обеих его частях. И никогда не назывался послом.

— Тогда прощайте, — весело сказала Даша.

— Лучше: до свидания. И возвращайся невредимой. Попутного ветра!

— И вам, Липка!

Она шла к карете, смелое алое облачко, словно сошедшее с закатного неба. Костэн до последнего провожал ее глазами. А потом встал на доску и полетел прочь, так высоко и быстро, как мог. Потому что у пятого корпуса, как и тысячу раз прежде, ждала своего агента Ринтанэ Овь.

* * *

В поздний вечерний час земля была похожа на мятую бумагу, на которую хорошенько пролили чернил. Пушистые кляксы лесков и куцых рощиц, непроглядные пятна у подножий холмов, еще разбеленные закатным маревом верхушки. Россыпью голубоватых стеклышек блестели реки и озерца. А наверху, в небесной благодати, еще было светло. Низко висела тусклая синяя дымка, вязкая и текучая на вид. Чуть выше пушинками летали кучерявые оранжевые облака. На высоте стоял лютый холод, но сильфы куда устойчивее к морозам и ветру, особенно если озаботились надеть теплые куртки на «змейке».

Золотисто-оранжевый свет угасал, прятался вслед за солнцем под линию горизонта. И вместе с давящей фиолетовой тьмой приходило затаившееся до поры беспокойство.

— Почему ты такой мрачный? — весело спросила Риша.

Она блаженствовала, притом чем выше поднимались доски, тем шире становилась ее простодушная улыбка.

— Не обращай внимания, — махнул рукой Костэн. — Просто выдался тяжелый день.

— О, смотри, какое плотное облако! — Риша указала вправо, на величавую золотистую громаду, уходящую дном в синеватый кисель дымки. — Летим к нему, уже не помню, когда в последний раз нормально гуляла.

Когда доски зависли над облаком, Ринтанэ скинула высокие остроносые ботинки на шнуровке, подвернула штаны и, примерившись, беззвучно спрыгнула на плотный сияющий туман. Она не провалилась вниз, а начала лишь немного увязать в облаке, но тут же побежала вперед, как по рыхлому снегу или мелкому морскому песку, только более плавно, подпрыгивая вдвое выше обычного. Костэн завороженно смотрел на ровные и загорелые Ришины ступни, такие красивые и ловкие. В Рише вообще не было присущей сильфидам угловатости вроде излишне длинных костлявых пальцев с крупными суставами. Ее телосложение отличалось гармоничностью. И Косте это нравилось. Но во время таких прогулок по облакам у него невольно замирало сердце.

— Осторожнее, Риша! Смотри под ноги.

— Да не волнуйся, не провалюсь, — она закружилась на месте, погружаясь в облако почти по колено. — Я чувствую все эти дырки, а здесь их вообще нет — видел же, как плотно. Ты и сам можешь попробовать.

— Я ведь говорил тебе: если попробую гулять по облакам, это будет последнее, что я сделаю в жизни.

— Может, тебе просто попадались слишком тонкие?

— Потолще этого. Я гуляю, как свинцовая гиря.

— А если за ручку? — глаза у Риши были шальные. Ей явно хотелось плясать и дурачиться.

— Утяну обоих.

— А держась за доску? Костя, я ни за что не поверю, будто жалкая капелька человеческой крови в тебе сильнее сильфийской. Не трусь и разувайся!