Формула власти. Первое условие

Клима кивнула. Она всегда слушалась маму и не морочила ее подолгу. Иначе кто ж похвалит за первосортное вранье? Другое дело, мама почти ничего не запрещала. Могла только дать совет или подробно описать, сколь плачевны будут последствия. Именно поэтому Клима однажды не пошла испытывать на обрыв «чудо-крылья» из парусины, и была единственной среди окрестной детворы, кто остался без ссадин и переломов.

Благодаря маме Клима никогда не теряла веры в себя и могла предвидеть, к чему приведут ее поступки. Мама научила Климу разным премудростям, вроде десяти способов заставить человека плакать или как интуитивно распознать в пище яд. Чем старше становилась девочка, тем больше рассказывала ей мама, будто торопясь, будто боясь опоздать. Повзрослев, Клима начала догадываться, что мама откуда-то точно знала о ее предназначении. И о том, что для пришествия в мир новой обды придется пожертвовать жизнью.

Это случилось, когда Климе шел восьмой год. Мама просто ушла с утра в лес, как это часто бывало. А назад уже не вернулась. Климе не показали маминого тела, не пустили на похороны. Девочка только смогла разведать, что в лесу маму подрал медведь. Отец рыдал, как ребенок, которого избили и забрали игрушки. Это выглядело страшно. А Клима не сумела проронить и слезинки. Жизнь продолжалась, после похорон кто-то должен был вести хозяйство. Отец почему-то бездействовал, других родичей у них не было: покойная мать сирота, отец же и вовсе пришлый. Как могла, Клима управлялась со свалившимся на нее хозяйством. В считанные дни изменилась ее осанка — теперь, если бы не рост, со спины девочку можно было принять за взрослую женщину. Когда, спустя дни после смерти мамы, Клима подходила к соседкам и ровным будничным тоном спрашивала, почем нынче на рынке зерно, и во сколько обойдутся услуги знахарки, чтобы старая корова нормально разродилась, женщины почему-то пугались и поминали духов пополам с высшими силами.

Клима странно чувствовала себя: забавы близких и понятных ровесников в одночасье стали неинтересны, а чужие огромные взрослые шарахались и шептались за спиной, хотя их заботы и порядки девочка стала понимать как никто в ее возрасте. Вдобавок отец начал пропадать. Сначала по вечерам, а потом и целыми днями. Он возвращался, шатаясь, смотрел на Климу, суетящуюся у слишком большой для ее росточка печи, и плакал безумными слезами. От него пахло перебродившим медом и скверным кислым вином. Раньше Клима, как многие дети их села, потешалась над пьяными, а теперь ей было все равно. Она мыла за отцом пол, иногда, под настроение, снимала с него сапоги.

В хозяйстве дела становились все хуже — Клима не справлялась в одиночку. Все-таки сдохла старая корова. Клима распорола ей живот и нашла мертвого теленка, которого грызли черви. Отец появлялся дома все реже, вместе с ним начали пропадать вещи. Сгнили огурцы, зараза пожрала брюкву. Близилась зима. Клима подсчитала, что умрет спустя двадцать дней после наступления холодов. Она хорошо умела считать, мама выучила на совесть. Умирать не хотелось, в могиле сыро и червяки. Да и кто копать будет в мерзлой земле? Явно не вечно пьяный отец. Значит, никто. Клима представила, как по весне ее иссушенное морозами тело вымоет из коричневого от грязи сугроба, как оно медленно и неуклюже поплывет вниз по затопленной половодьем улице. Будут верещать от ужаса соседи, а потом какой-нибудь смельчак вытащит ее на сушу граблями или просто крючковатой палкой. Потом, наверное, сожгут, чтобы хворь не разносила.

Умирать расхотелось еще больше.

Клима села на остывшую печь и стала думать. Беды начались, когда не стало мамы. Отец запил с тоски и горя, деньги кончились, знахарка не стала забесплатно работать, пала корова, неоткуда стало брать молоко на продажу, урожай погнил, потому что Клима была занята поиском денег. Без результата, кстати. Продавать в доме уже было нечего, а производить что-то новое она не умела.

— Так, — полушепотом рассуждала Клима. — Что я могу изменить? Денег не достать. Корову и маму не вернуть. Хотя, новую корову можно купить, было бы за что. А вот мама… Хотя, к чему мне новая мама? Нужна хозяйка в дом, а будет она мне матерью или нет — дело десятое. Хозяйка — это папина жена. Значит, папу надо женить. Но кто на него позарится?