Формула власти. Первое условие

Девочка перебрала в уме всех деревенских вдов, поскольку о девицах на выданье и мечтать нечего, не такой отец завидный жених, особенно нынче. Пятисотлетняя война с ведами забирала свое, вдовы не переводились. Сейчас в селе их было шесть. Одна слишком стара, свое хозяйство еле тянет. Две слишком молоды, все равно что девицы на выданье. У четвертой вдовы орава на девять ртов, десятый в лице Климы ей без надобности. Пятая несчастливая, уже троих мужей похоронила. Как бы Клима не относилась к слабому духом отцу, смерти она ему не желала. Шестой вдовой была мать Климиного товарища по играм, сорванца Зарина. Эта вполне годилась. Домишко у них поменьше, значит, к мужу переедет, хозяйство возродит. Зарин вечно опрятней прочих выглядел, значит, заботливая. И к Климе кандидатка в мачехи неплохо относилась, грушами угощала. Давно, правда, еще до маминой смерти. Но доброта не загар, за зиму не сходит.

Приняв решение, Клима измыслила план и принялась его осуществлять. Для начала она пошла в трактир, к отцу. Тот сидел у стойки и вливал в себя очередной кувшин кислого вина. Клима стала на табуретку, чтобы быть повыше, и дернула отца за волосы. От неожиданности он подавился и выронил посудину. Кувшин с грохотом разбился, желтоватая лужа растеклась по полу и темным черепкам.

— Ты что творишь? — прорычал отец, поднимая глаза на обидчика и с удивлением узнавая дочь.

В трактире днем народу было мало, но и те немногие заинтересованно повернули головы, выжидая, что будет дальше. Подобные номера частенько откалывали жены выпивох, за что бывали биты. Но чтобы эдакая шмакозявка…

— Хватит, — сказала Клима.

Отец смотрел на нее пустыми глазами, то ли не понимая, то ли не пытаясь понять.

— Ты зачем вино разлила? — наконец спросил он с яростью.

— Хватит, — тем же тоном повторила Клима. Она выбрала его по наитию — холодный, властный и спокойный. Этот тон никак не вязался с внешностью тощей чумазой девчонки в рваном кожухе поверх линялого платья.

— Да пошла ты! Указывать она мне будет! Пигалица, видеть не могу! — отец явно разошелся. — Чудовище! Чудовище вырастил! Кровопийца! Из-за тебя, поганки лесной, пью! Не вру, люди добрые, высшие силы да духи в свидетели, не вру! Иной мужик побоится, а эта — р-раз ножом по брюху, и давай в кишках копошиться. До сих пор перед глазами стоит, блевать охота! Роется, нечисть, кровищу жрет, червями закусывает. А потом головенку телячью вытянула и рассматривает. Чудовище, а не девка, страшно жить рядом, а ну как посередь ночи глотку перегрызет да твоей уже кровью упьется…

Клима поняла, что отец видел, как она разделывала мертвую корову. Крови там и впрямь хватало, но чтобы пить… Наверняка ему с похмелья померещилось. А теперь вот людям головы дурит. Хотя, судя по лицам, слышали они уже не в первый раз, причем не слишком верили.

Климу охватила дикая досада. Чего он кричит? Опять придется кого-то в чем-то убеждать, а сил уже нет. Как же опостылели за минувшие месяцы голод, холод, запах кислого вина, косые взгляды, неудачи. А тот, который может все изменить, сейчас брызжет слюной и считает ее чудовищем. Горячая волна поднялась от груди до горла и вырвалась наружу.

— ХВАТИТ! — рявкнула Клима так, что дрогнули стаканы.

Отец умолк на полуслове, широко распахнутыми светло-карими глазами глядя в ее черные. В трактире стало тихо-тихо, замолчала даже сонная муха, бьющаяся о закрытый ставень. Клима взяла отца за руку и вывела прочь. Больше он не приходил сюда напиваться.

За остаток осени Клима не без помощи Зарина свела отца с выбранной вдовой. В первый день зимы сыграли свадьбу. Дом обрел новую хозяйку, отец — жену и приемного сына, Клима — мачеху, брата и уверенность в том, что выживет.

Старый расчет оказался верен — мачеха была добра к девочке. Но маму, конечно же, заменить никто не мог, как бы ни старался. Весной Клима заметила, что безнадежно обогнала деревенскую жизнь. Ей больше не требовалось быть взрослой, но снова стать ребенком не получалось. Клима на равных говорила с мачехой о ведении хозяйства, но когда-то веселые проделки Зарина и прочих ровесников ставили ее в тупик. Она не понимала, какая забава может быть с сорванного до поры яблока на веревочке, или с укутанного в тряпицу полена, которое зачем-то укачивают, как дитя. Клима помнила, что раньше ей это было интересно, но вернуться в то время не могла. Вскоре и разговоры взрослых стали казаться ей излишне простыми. Климе было интересно не только почем будет на рынке зерно в нынешнем году, но и с чем это связано, есть ли возможность прогноза. Мужики обсуждали повышение рекрутских наборов, кляли благородных господ и войну, а Клима пыталась понять, чем вызвана такая политика, сколько лет будет длиться война при постоянном пополнении армии, когда это пополнение иссякнет при нынешней рождаемости и ценах на зерно… Клима редко задавала вопросы, а если случалось, то самые простые, но даже на них не находилось достойного ответа.