Обда выбежала в коридор и остановилась. Она совершенно не представляла, куда теперь идти. Не в самом же деле помогать наставникам! Слишком все изменилось за тот срок, пока Клима спала дурным усталым сном. Потерялись в мешанине событий привычные ниточки управления. Требовалось искать новые, но для этого обда должна была узнать куда больше, чем несуразные Гулькины сплетни.
Клима в задумчивости направилась к выходу из женского крыла. В любом случае, здесь она узнает меньше, чем в главных корпусах, где кипит общественная жизнь Института. Проходя мимо подставки с досками, Клима со спины увидела невысокого мальчишку в зеленой форме врача и с удивлением окликнула:
— Тенька!
— О, какое счастье, что ты проснулась! — улыбнулся вед, оборачиваясь. — А я как раз решил заняться твоей доской. Кругом сейчас такая неразбериха, что моя страховка больше не нужна.
— Какая страховка?
— А отчего, по-твоему, никто не поймал пишущих надписи, особенно на первых порах? Ах да, ты же ничего не знаешь…
— Историю о преображении триколора мне пересказали. Тоже твоих рук дело?
— Правда, здорово вышло? Ты так интересненько все предусмотрела…
— Пока мне трудно судить, — холодно ответила Клима. — И планы у меня были иные. Я вообще не понимаю, какого смерча вы все это затеяли. Да и не стоит обсуждать подобные вещи посреди коридора.
— Брось, — махнул рукой Тенька. — Здесь сейчас такое говорят, что уже никто не обращает внимания. Интересненько получается: половина Института пишет на стенах послания и мечтает оказаться в рядах армии обды, а другая половина стирает надписи и пытается хоть кого-то изобличить. При этом вторые рассуждают о столь крамольных вещах, что первым и не снились! А бедные наставники сбились с ног, пытаясь навести хоть какое-то подобие порядка. Только шиш! Потому что самые на первый взгляд лояльные воспитанники — члены твоей организации. Того же Геру возьми: ему поручили возглавить отряды, оцепляющие Институт. Гера-то возглавил, но теперь ты фактически контролируешь все входы и выходы. Скажешь, плохо?
— Никого из наших не поймали?
— Разумеется, нет! — Тенька окинул взглядом подставку. — Сейчас кого-то ловить, все равно что искать в бушующем море конкретный водоворот. Которая из досок твоя?
— Вот эта, без лака, со ржавыми креплениями.
— Я так и подумал. Интересненькая у сильфов магия, не находишь?
— Ты сможешь заставить эти дрова летать?
— Попробую, — Тенька поскреб ногтями подбородок, отчего тот покраснел, а редкие светлые щетинки встопорщились. — Хотя обещать пока рано. Тут разбираться надо.
— Где сейчас Гера и Выля?
— Первый в сторожке, командует. А Выля в библиотеке, ищет способ тебя разбудить. Хотела в спальню пробраться, поискать у тебя под кроватью, но кругом постоянно толкался народ.
— А ей лишь бы под мою кровать залезть. Столько раз уже говорила: тайник мой, и копаюсь в нем только я. И если со мной что-то случилось, это не повод рыться в моих личных вещах.
— Зря ты так. Выля больше всех переполошилась, закатила форменную истерику, а все потому, что дурище Ристинке показалось, будто у тебя бесцветка…
Клима скептически фыркнула.
— Ступай на чердак и ни шагу оттуда. Скоро приду, устрою совет.
— Совет или разнос? — Тенька лукаво заглянул обде в глаза.
Клима не ответила. Но веду и не требовались слова.
Всякий колдун — вед, но не всякий, кто живет на ведской стороне Принамкского края, умеет колдовать. Изменение естественных свойств — наука сложная. Трудность даже не в том, чтобы изменить эти свойства, а чтобы их разглядеть и просчитать. Если по-особому прищурить глаза, можно увидеть световую модель пространства. У каждого предмета там имеется лишь тонкий контур, словно нарисованный углем. Не видишь контура — не быть тебе колдуном. Ведь именно в переплетениях темных полосок таятся все естественные свойства, которые можно изменять, касаясь их, уговаривая, дрессируя, как цирковых собачек. Чем опытнее колдун, тем четче он видит контуры. А если он начитан, то может сходу подобрать нужные слова и движения, угадать по толщине линий тип и количество свойств, да к тому же добавить пару-тройку собственных.