Формула жизни (СИ)

— Целовались? — первое, что спрашивает он, когда они садятся за стол и делают по глотку пива. Отабек обычно не пьёт, когда за рулём, но сегодня позволяет себе одну бутылку.

Жан-Жак вздрагивает и качает головой:

— Нет, с чего ты взял?

— С того, что на тебе лица нет. Ты явно чувствуешь себя виноватым. В последний раз я такое выражение лица у тебя видел, когда объявили, что на чемпионат страны выходишь ты, а не я.

Жан-Жак отводит взгляд и прикусывает губу. Он не любит это вспоминать, а за сегодняшний вечер вспоминает уже дважды.

— Ничего не было. Мы просто разговаривали.

— Тогда в чём дело?

Жан-Жак прикрывается тем, что пьёт пиво, но секунды идут, и тянуть дальше не имеет смысла. Он ставит бутылку на стол и отворачивается, пожимая плечами.

— Просто бортанули его с турне. Помнишь, Мила говорила, что он собирался? Кого-то с баблом и по рекомендации взяли, вот я и вспомнил… — Отабека бессмысленно обманывать. Он ложь чует везде и всюду. Жан-Жака это иногда пугает, потому что не может такая проницательность не пугать.

— Я тебе уже говорил, в этом нет твоей вины, — Отабек поджимает губы и выглядит сейчас очень серьёзно. Они не в первый раз поднимают тему, и Жан-Жаку до сих пор неловко. Именно поэтому он всегда старается соскочить и увести разговор в другую сторону. Но сейчас Отабек смотрит настолько внимательно, что Жан-Жак понимает сразу — в этот раз соскочить не получится.

— Если нет, то почему ты ушёл?

— Потому что ты ушёл. Я никогда не собирался становиться профессионалом, мне просто нравилось кататься, вот и всё. А у тебя талант ведь, все об этом говорили и все это знали. Именно поэтому тебя выдвинули на соревнования. А не потому что твои родители поспособствовали.

— Но выдвигали-то сначала тебя.

— Они ошиблись, — отрезает Отабек. — Сколько можно уже это обсуждать? Прошла куча времени, тебе стоит найти другой поступок, за который ты будешь чувствовать себя виноватым. Да хоть вспомни о том, как на прошлый день рождения тебя стошнило прямо на мой диван.

— Иди ты, — Жан-Жак ловит себя на том, что его разом отпускает, и он улыбается.

Он ценит это в Отабеке — его умение забывать, его умение переключать человека одной только фразой. Никто не умеет, а вот Отабек с лёгкостью это делает. И Жан-Жак позволяет себе не зацикливаться ещё некоторое время. До тех пор, пока его снова не перемкнёт.

— Не знаю, в какой из жизней я заслужил такого друга, как ты, — признаётся он, растекаясь по столу, разморённый теплом и алкоголем, которого в нём не так уж много, но этого достаточно, чтобы почувствовать себя немного лучше.

— Это в тебе пиво говорит, — усмехается Отабек.

— Да, именно, — не спорит Жан-Жак, улыбаясь деревянным панелям, которыми обиты стены.

И пиво тоже.

========== Глава 3 ==========

Балетные тренировки — это не просто испытание на выносливость тела, но и моральная отдача. Юру с детства учили, что танец не должен быть просто технически отработанными движениями. В каждый жест он обязан вкладывать свои чувства, свои мысли, отдаваться целиком и полностью, иначе всё бесполезно. Неискренность никому не нужна. Юра хорошо это запомнил, поэтому даже на тренировках выкладывается до сбитого дыхания и болезненного нытья под рёбрами. И болит вовсе не от усиленных упражнений, а от того, что он каждый раз выворачивает себя наизнанку.

Даже после того, как от его кандидатуры отказались, он всё равно продолжает оставаться в танцклассе до глубокой ночи, потому что здесь он может хотя бы не думать об этом. Но стоит ему выйти за двери, переодеться и отправиться к метро, где гулкие и уже почти пустые поезда повезут его в сторону дома, мысли о собственном провале снова настигнут его, и он вновь не сможет уснуть до рассвета.

Юра выбрасывает ногу вперёд, даже зажмуривается, потому что музыка звучит рвано и напряжённо, он крутит сразу два пируэта, разбавляя их па де бурри. Он слышит музыку и то, как стучат его ноги о пол, слышит собственное дыхание, отвлекается на него и даже не пытается сформировать программу. Просто двигается так, как ему хочется, делает то, что хочется, оттачивает любое пришедшее в голову движение. На четвёртом по счету кабриоле он вдруг попадает в чьи-то руки, подхватывающие его сзади и ставящие на пол. Юра едва не теряет равновесие, отшатывается и резко разворачивается.

Перед ним стоит Виктор и смотрит, как обычно, с укором.

— Ты обещал, что не будешь торчать здесь допоздна, помнишь?

Юра не помнит, потому что всё ещё захвачен музыкой и вихрем эмоций. Его дыхание немного сбито, а в ногах приятная и дрожащая усталость. Она привычна, и Юра даже не представляет, как без неё жить.

— Я хочу, — упрямо говорит он. — Что мне ещё остаётся делать?

— Если ты будешь так хотеть, то ушатаешь себя раньше, чем наступит следующий сезон. Пошли, — Виктор хватает его за локоть и тащит к выходу. Юра не сопротивляется — бесполезно. Виктор его из-под земли достанет, если задастся целью.

Юра переодевается, заталкивает вещи в рюкзак, а Виктор накидывает ему на голову капюшон — волосы у висков влажные, а температура на улице упала до десяти градусов.

— Я тебя отвезу.