Формула жизни (СИ)

— Не решился бы, а наплевал на другого, — поправляет его Жан-Жак. — Это разные вещи.

— Хорошо, что мы оба это понимаем, — невесело хмыкает Отабек.

И никому от этого лучше не становится.

Юра не появляется до середины сентября. Жан-Жак начинает думать, что, быть может, он вообще не существует. Просто приснился однажды, а теперь не выходит из головы. Он даже спрашивает у Отабека, и тот, кажется, готов повертеть пальцем у виска, хотя Жан-Жак никогда в жизни не видел, чтобы он так делал.

Вообще, если Жан-Жак всё время пытался быть хорошим мальчиком, то Отабек им был.

«Правильный» — самое верное слово, характеризующее его. Даже его увлечение байками не повлияло на него никаким образом. По правде говоря, это уже потом Жан-Жак затащил его в тусовку, до этого не слишком компанейский Отабек предпочитал ночным волком рассекать дороги в одиночестве.

— Эй, Мила, — Жан-Жак не выдерживает и подходит к ней в один из вечеров. Мила поворачивает голову и кивает в знак приветствия. — Что там с Юрой? Он не появляется уже долго.

— У него подготовка к осеннему сезону, — Мила улыбается, ведёт пальцами в воздухе и совершает ладонью изящное движение, показывая не утраченные балетные навыки даже в таком простом жесте. — Скорее всего, и не появится больше. Они в турне скоро укатят.

Жан-Жак чувствует разочарование и спрашивает на всякий случай:

— Но потом-то появится?

— Не знаю, — совершенно честно отвечает Мила. — Юра — парень с особенностями. Не удивлюсь, если он прикатит на собственном байке, — она заливисто смеётся, а Жан-Жак отходит.

У него нет номера Юры и его адреса, и, если начистоту, он вообще ничего о нём не знает, кроме его любви к одежде с тигрово-леопардовыми принтами, и то, только потому, что в другой он его и не видел.

Но Юра появляется, приходит ближе к концу сентября в кожаной куртке, из-под которой виднеется чёрный капюшон толстовки. Он стоит на краю площадки, сунув руки в карманы, и будто не уверен, что вообще хочет здесь находиться. Жан-Жак замечает его первым и косится на Отабека, разговаривающего с парнями.

— Привет, — кричит во всю глотку Жан-Жак, перекрикивая музыку. Юра — и все вокруг заодно тоже — вздрагивает и подходит к ним. Отабек оглядывается и приветственно кивает, но от разговора не отвлекается.

— Давно тебя не было, — Жан-Жак сверкает белозубой улыбкой, а сам едва сдерживается от того, чтобы не сдавить его в объятиях от радости. Он ведь уже поверил в то, что никогда не увидит Юру. Даже пару раз специально останавливался в том месте, где видел его, но никогда больше не встречал его. Конечно, случайности не повторяются дважды.

— Да, дела были, — отрывисто говорит Юра, качаясь с пятки на носок и не смотря на него, просто скользя взглядом вокруг.

— И как они?

— Кто? — Юра всё-таки переводит на него удивлённый взгляд.

— Дела.

— А… Отвратительно, — Юра дёргает плечами и переводит тему. — Ну что, прокатишь меня? Или снова будете играть в свою дурацкую игру?

Жан-Жак медлит, потому что по-честному будет действительно снова сыграть, но сейчас это кажется совершенно неуместным. Он вновь оборачивается к Отабеку, и тот, словно чувствуя его взгляд, смотрит в ответ. Жан-Жак даже готов уступить ему, лишь бы не разыгрывать шанс прокатить Юру сейчас. Отабек делает шаг, но его задерживают и что-то говорят, и он остаётся на месте, лишь махнув рукой. Жан-Жак кивает и облегчённо выдыхает, вдруг осознавая, что нет — он не готов никому уступать.

Пусть это всего лишь поездка на мотоцикле, которая никого ни к чему не обязывает, но это очень ценное время, которое Жан-Жак может провести с Юрой наедине, ощутить его руки на своих боках и отголоски дыхания на шее. Он не питает иллюзий и не собирается нарушать не озвученный договор с Отабеком, просто хочет насладиться тем немногим, что достаётся.

Иногда он думает, что не влюблён. Что это действительно какая-то блажь. Так хочется только потому, что нельзя. Запретный плод всегда сладок. Но вот в данный момент Жан-Жак понимает, что чертовски влюблён. И его почти разрывает от этого чувства. Хочется, как школьнику, дёрнуть Юру за кончики волос или пихнуть в бок, а потом, как взрослому, прижать к себе и почувствовать ладонями выпирающие — или нет? — рёбра.

— Так что, поедем? — спрашивает Юра, засовывая руки в карманы ещё глубже.

— Поедем, — эхом откликается Жан-Жак.

И они едут. Рассекают ночной осенний воздух, жмурятся от встречного ветра и не следят за вылетающими из головы мыслями. Юре просто хорошо — не думать ни о чём, не вспоминать обидного отказа и просто ехать вперёд, представляя, что где-то там его ждёт другая жизнь, в которой он счастлив. С балетом, главными ролями и оценённым талантом.