Форпост

- То-то и есть, что настоящие. А цветут потому, что садовник всю зиму топит печку.

- А яблоки тут есть зимой? - спросил Ендрек.

- Яблок нет, одни апельсины.

- Верно, раз во сто лучше яблок? - спросил Ендрек, и глаза у него загорелись.

Мужик презрительно махнул рукой:

- Ни-ни... Попробовал я одно такое. Маленькое, как картошка, зеленое, а уж пакостное - собака и та бы выплюнула...

- И они такое едят?

- Чего ж им не есть!

- Вот дураки! - сказал Ендрек.

- Сам ты дурак, потому что толку в этом не знаешь, - ответил мужик. Тебе небось нравится, когда похлебка круто посолена? А барину нравится, когда от другой еды у него во рту пакостно. У всякого свой вкус: вол любит траву, а свинья - крапиву.

- Гляньте-ка, тятя! - вдруг заорал Ендрек, показывая на двор.

Но не успел он крикнуть, как снова грянули два выстрела. Когда дым рассеялся, они увидели у ворот молодого человека в желтых гетрах до колен и в серой куртке с зелеными лацканами. Сбоку у него висела охотничья сумка, на животе патронташ, а в руках еще дымилась двустволка.

- Это тот самый, что вчера ехал верхом, еще картуз у него с башки свалился, - сказал Ендрек.

Мужик нагнул голову на одну сторону, потом на другую и пристально вгляделся.

- Он и есть, растяпа! - признал Слимак с неудовольствием. И прибавил шепотом: - Ох, не к добру! Теперь уж наверняка мне луг не отдадут, раз нам перешел дорогу этот фармазон.

- Ружьецо-то у него славное! - сказал Ендрек. - В кого это он стрелял? Тут только воробьи летают. А может, просто так? Эх, кабы мне такое ружье, я бы стрелял целый день, хоть по холмам, а пороху - будь он неладен - столько бы сыпал, что гул пошел бы на весь приход.

- А в нас он не выстрелит? - тихо спросил Стасек, не решаясь идти дальше.

- Чего ему в нас стрелять? - ответил отец. - В людей стрелять не позволено, за это в тюрьму сажают. Хотя... кто его знает, что ему вздумается, этому нехристю!

- Ого-го! - подхватил Ендрек. - Пусть-ка попробует!

- А что ты ему сделаешь?

- Вырву ружье и снесу к старшине. Да еще разика два сам выстрелю дорогой.

Между тем охотник, зарядив свой ланкастер, подошел к мужику. Из сумки его, притороченные, свисали окровавленные останки воробья.

- Слава Иисусу Христу! - поклонился Слимак, срывая с головы шапку.

- Добрый день, гражданин! - ответил стрелок, приподнимая бархатный картузик.

- Эх, красота-ружье! - вздохнул Ендрек.

Панич поправил пенсне и внимательно поглядел на мальчика.

- Понравилось, а? - спросил он. - Это не ты ли мне вчера подал картуз?

- Я самый, а вы, пан, ехали верхом и без ружья.

- Значит, я твой должник! - воскликнул панич, доставая из кармана кошелек. - Возьми-ка, - сказал он и протянул мальчику серебряную монету. - А это твой отец?.. Тот, что вчера хотел отстегать тебя кнутом?..

Мужик поклонился до земли.

- Гражданин! - сказал панич обиженным тоном. - Если ты хочешь, чтобы у нас с тобой сохранились дружеские отношения, не кланяйся мне так низко и надень шапку. Пора забыть эти пережитки рабства, которые и нам и вам приносят одни неприятности. Надень шапку, гражданин, прошу тебя...

Слимак оторопел и вконец растерялся; он хотел было исполнить приказание, но рука отказалась ему повиноваться.

- Совестно мне при господах в шапке стоять, - пробормотал он.

- Брось ты дурить! - прикрикнул на него панич.

Он вырвал шапку из руки Слимака, насильно нахлобучил ему на голову, а затем то же самое проделал и с оробевшим Стасеком.

"Вот холера!" - подумал мужик, решительно не понимая демократических настроений панича.

- Вы что, в имение идете? - спросил охотник, закидывая ружье за плечо.

- В имение, панич.

- По какому-нибудь делу к моему зятю?

Мужик опять хотел поклониться в ноги, но панич удержал его.

- А какое у вас дело?

- Хотел просить милости у пана: сдать нам в аренду вон тот лужок, что лежит меж рекой и моим хуторком.

- Зачем он вам?

- Вчера мы с моей бабой сторговали корову, да боимся, что кормов для нее не хватит, вот и хотим просить милости...

- А много у вас скота?

- Всего-то пять голов божьих тварей: стало быть, две лошади да три коровы, - да еще свиньи.

- А земли у вас много?

- Какое там много, панич! Еле-еле десять моргов, и то из года в год все меньше родит, - вздохнул мужик.

- Потому что вы не умеете хозяйничать, - сказал панич. - Десять моргов земли, любезный, - это огромное состояние! За границей на таком участке живет с удобствами несколько семейств, а у нас и на одно не хватает. Что ж удивительного: ведь вы сеете одну рожь...

- А что сеять, панич, раз пшеница не родится?

- Овощи, приятель, вот настоящее дело! Под Варшавой огородники платят за аренду по нескольку десятков рублей за морг и, несмотря на это, прекрасно живут.

Слимак грустно понурил голову, но сердце у него так и кипело: слушая доводы панича, он пришел к заключению, что или ему вовсе не сдадут луг в аренду, раз у него уже есть десять моргов, или заставят платить несколько десятков рублей за морг. А то зачем стал бы панич рассказывать про все эти чудеса, если бы не хотел ему внушить, что у него и так чересчур много земли, а потому он должен дороже платить за аренду?

Они подошли к воротам.