Форпост

– А как тебе поездки к местному следователю в течение этак месяцев двух-трех? – язвительно заметил он и тронул машину. – А как тебе сегодняшняя ночка в милиции и показания всякого рода? А как тебе возможность мести со стороны их дружков, скажем?.. – Олег кивнул в сторону отдалявшегося карьера. – А? И как станут страховку оформлять, если непонятно, кто и где друг с другом боками бодался?

– Я же разорюсь с ремонтом! – всхлипнула она.

Не глядя, он бросил ей на заднее сиденье перетянутую резинкой пачку денег.

– Держи, у них взял… На ремонт, думаю, хватит.

– Ну, ты даешь…

Уже через километр он свернул на главную дорогу, радостно светившую многочисленными фарами встречных и попутных машин. Поправил зеркальце, увидев в нем старательно пересчитывающую купюры Нюру, положительно впечатленную и успокоенную обретенной компенсацией.

– Нашел старый еврей на улице кошелек, подсчитал – не хватает! – весело зыркнул на нее Серегин.

– Это плата за страх! – проникновенно произнесла она, прижимая пачку к груди. – А… нас точно не найдут?

Серегин лишь качнул головой, усмехнувшись:

– Кому мы нужны…

– Ну… полиции, например…

– Гражданка майор! – заявил Серегин торжественно. – Полиция оформит данное происшествие как банальную аварию. В ином она попросту не заинтересована. Иное – это работа. А в полиции у нас не работают. В полиции у нас служат. Да и кому я это говорю?

– А вдруг у этих грабителей сообщники какие? Наводчики?

– Не нагнетай!

И тут вторым планом подумалось: «А если это за мной? Те… Они очень не любят, когда убивают их людей. Даже когда убивают, обороняясь. Они полагают, что их жертвам должна быть присуща одна черта: покорность. А я черту переступил. Нет, что за чушь, слишком мелок я для их мести. И к чему такая экзотика и риск с дорожной непредсказуемой катастрофой? А впрочем, какой риск? Обогнали, встали поперек, вышли со стволами, а дальше – прикопали трупы в лесу и отогнали машины в отстойник. «Тойота» мигом разлетится по запчастям. Как раз все очень грамотно… И ведь недаром еще по дороге на дачу меня постигало ощущение некоей близко затаившейся злой силы… Документы бандитов у меня в кармане. Можно, конечно, пробить – что за личности… Но зачем? Наверняка нанятые уголовники, не более того. Или стоит доверительно поговорить с куратором из разведки? Но кто знает, чем обернется разговор? Куратор хочет спокойной жизни, и неприятности подопечного не в пользу его отношения к подопечному… Стоп! Ты, Серегин, запсиховал. Ты просто столкнулся с бандитами. С обычными дорожными потрошителями на безлюдной глухой трассе. Ничего больше. Заразила тебя Нюра. Гонореей мнительности, ха!»

Кирьян Кизьяков

В восьмидесятых годах века двадцатого произошло событие эпохальное, отмеченное обрывом череды кремлевских похоронных кортежей, в народе прозванной «гонкой на лафетах», и на место главы государства пришел новый назначенец: бодрый, подвижный, с идеями. С физическим, в метафизику отдающим изъяном: обливным родимым пятном на лысине. Кирьян, знакомый с ним по временам его прежнего верховенства в крае, лишь снисходительно усмехнулся правительственному сообщению, не удержавшись от реплики:

– Ну, этот краснобай себя покажет, этого понесет в фантазии, держись, Расея!

Он сидел в гостиной на диване рядом с отцом, глядя в экран телевизора, где глаголил народу новоиспеченный вождь, заверяя граждан в очевидности очередного светлого будущего.

– Чего там?.. – словно невпопад, спросил отец.

– Народ ждет перемен, – пожал плечами Кирьян. – Это, впрочем, его обычное состояние.

– А перемены нужны?

– Нужны или не нужны, но будут. Всем ясно: жизнь в стране невзрачная, а ложь и глупость начальственная давно через край перекатили.

– А когда по-другому было?

– Вот и устали люди, к глоткам все подступило, – сказал Кирьян. – Я в городах бываю, все слышу и вижу. Никто ни во что не верит. Болото кругом. Зато послабления… Чеши языком безбоязненно. Почему? А потому что воруют повсеместно. И наверху, и снизу, по всем направлениям. Вот ты телевизор сейчас японский смотришь ценою в московскую двухкомнатную квартиру. И думаешь, такой телевизор – один на всю страну? Денег пустых – тьма, товаров нет. В том числе и квартир. Скажешь, у нас в совхозе благодать? Согласен. А какой ценой? Заявляем за взятки одно, а излишек реализуем без накладных и бухгалтерии, на что народ кормим и обуваем. И премии выдаем теми же телевизорами заморскими. И валюта у нас есть твердая, какими путями обретенная, сам знаешь. И никто не пикнет, потому что власть нами куплена и нас побаивается, да и вырастили мы на своей земле поколение зубастое, дай ему волю – лихой бандой станет. Ан не даем, воспитываем в законопослушании. Так что мы, батя, остров. Но только острову без материка – никуда. И что на материке случится – отразится на нас незамедлительно. А коли все перемены в России спускаются сверху, то присмотрись, кто на троне. И тут же усвоишь: либо от перемен бежать и спасаться, либо ими суметь грамотно воспользоваться…