— А ты думал, муха навозная! — Кирпичников похлопал по спине Ковшова. — Тюрьма без клопов и крыс — не тюрьма! Я вот еще не поленюсь и своих всех клопов тебе зараз подкину, чтоб язык твой болтливый до корня отгрызли.
— Дык испужался я, — заморгал удрученный Иван Ковшов. — Он же от жизни отрешить зараз грозился.
— А ты и в портки наложил. А еще казаком себя называешь, ишак вислоухий.
— Как мыслишь, что с нами будет? — поспешил переменить тему Ковшов.