Форсайт

– И кто тот страдалец, который тебя записывал? – спросил я. – Или тебе хватило совести девушку заставить дежурить при пьяном теле?

– Андрюша, – насмешливо сказал Дима, – ты крепко отстал от жизни. Все диктофоны давным-давно имеют функцию автовключения на звук. А стоят, между прочим, сущие копейки.

– А, диктофон купил… – сообразил я. – Последовал, значит, совету профессора…

– Плеер на самом-то деле. Но он еще и диктофон. И радио ловит. Нет, прогресс, что ни говори…

И Дима оседлал своего любимого конька. Мы поговорили о прогрессе, о светлом будущем, когда любая кофемолка сможет поддержать с тобой утреннюю беседу, потом я спохватился:

– Ну так что запись-то?

– Отдал нашему великому лингвисту. Он колупается помаленьку. Говорит, что увлекательнейшее занятие, что когда он это опубликует, – весь мир ахнет.

– Пусть нобелевкой не забудет поделиться… – сказал я.

– Нет, серьезно. Знаешь, что он говорит? Что если разобраться в структуре, то это будет самый простой и понятный в мире язык. Его сможет выучить человек любой национальности за несколько дней. Представляешь? Эсперанто отдыхает! Хотя, конечно, английский так просто не сдастся…

– Все равно люди будут учить китайский, – сказал я.

И жизнь снова развела нас на несколько месяцев.

Если бы я тогда знал, к чему все это может привести! Нет, если бы только догадывался…

Хотя что бы я сделал? Пришел к профессору с дубиной и треснул по башке, чтобы у него оттуда и русский язык вылетел? Увы, не в моей ангельской натуре. Познакомил старикана с молодой девицей, увлекающейся лингвистикой? Это, конечно, тоже хорошо от работы отвлекает, но таким ловким интриганом я никогда не был. За что и страдаю, кстати…

Профессор позвонил мне ровно через год после первого визита.

– Здравствуйте, Андрей…

В общем-то у меня плохая память на голоса, но профессора я узнал сразу.

– Здравствуйте, Петр Семенович…

– Я думаю, вам с вашим другом стоит зайти ко мне, – сказал профессор.

– Когда?

– Сегодня. Лучше не откладывать, знаете ли…

У меня часто забухало сердце.

– Вы что… серьезно… разобрались? Выучили этот язык?

– Да.

Нет, он сказал иначе. Не «да», а что-то совсем другое. Только это было именно «да».

– Мы сейчас приедем, – пробормотал я. И кинулся звонить Кабайлову…

Честно говоря, я сам ничуть не волновался и почти ни на что не надеялся. Если бы мне предложили пари, то я поставил бы десять против одного, что профессор ничего не расшифровал и сдался. Ну не в человеческих это силах!

Хотя, конечно, робкая, слабая надежда у меня все-таки была. Просто потому, что очень хочется верить в чудеса.

Профессор сам открыл нам. Был он торжественен и задумчив. Смотрел на нас как-то… странно. И это меня насторожило.

– Чай? – спросил профессор. – Или чего-нибудь покрепче?

– Чай, – попросил Дима. – И не томите, ради бога!

Профессор кивнул, стал возиться с чайником, согнувшись над столом знаком вопроса. Этот вопрос из него прямо-таки лучился.

– Вы что-то хотите спросить? – не выдержал я.

– Скажите, а она была высокая? – спросил профессор, не оборачиваясь.

– Кто «она»? – спросил я, просто чтобы выиграть время.

– Вавилонская башня.

Дима вздохнул и ответил:

– Да нет, конечно. Метров девяносто в высоту. Это и не башня-то была, а здание. Университет. И никаких богоборческих настроений там не было, это же смешно даже помыслить! Кафедра теологии, кафедра потопопознания, кафедра языковедения… ну, если нашими терминами излагать.

– Так зачем вы ее сломали? – завопил профессор, поворачиваясь.

Мы с Димой переглянулись.

– И не надо валять дурочку! – продолжал бушевать Гольянов. – Я изучил этот язык! Я перевел ваш монолог! Я знаю, кто вы такие!

– Только не нервничайте, умоляю! – воскликнул Дима. – Вы немолодой человек…

– А вы? – вопросом ответил профессор. – Молодой ли? Человек ли?

Дима нервно заерзал на табурете. Покосился на меня. Я пришел ему на помощь:

– Профессор, не будем ворошить дела давно минувших дней. Вы же видите – мы самые обычные. Две руки, две ноги, никаких крыльев…

– Но вы ангелы! – наконец-то решился высказать свое обвинение профессор.

– Бывшие, – смущенно сказал Дима.

– Падшие, – уточнил я.

– И вы разрушили Вавилон! Мирный процветающий город, колыбель науки и культуры. Исторический памятник. Еще и возвели на него напраслину в веках!

– Профессор, профессор! – Дима протестующе замахал руками. – Давайте уточним. Мы его не разрушили. Мы просто перемешали языки и заставили людей развиваться дальше. Ну чего хорошего было в том, что все население Земли… народа-то было – как в одном московском районе… собралось в одной долине и принялось славить Бога? Думаете, он для этого вас создавал? Было сказано раз – плодитесь, размножайтесь. Было сказано два – хлеб свой в поте лица добывайте… Но нет же. Все знали, что Бог есть. Все общались с ангелами. Прогресс, по сути, отсутствовал. Ну… нам велели…

– Кто?

– Он, конечно! – удивился Дима. – Мы отправились… приняли человеческий облик… смешали языки…

– Немного перестарались, – признался я.

– Немного? – возмутился профессор. – Я же говорю: я перевел слова вашего друга!