Форсаж

Поначалу Рик тоже придерживался этого плана – не напоминать о себе очень долгое время, пока о нем не забудут. Но тогда Кристина должна находиться в тюрьме. Пек догадался, как вытащить Рика на свет божий, впрочем, детективам за подобные догадки платят жалование. Конечно же Пек в то время за ними тайно следил; он видел Рика с Кристиной вместе; видел, что они одержимы друг другом. А может, и нет, – все не так. Может, Пек и не догадывался ни о чем. Рик еще раз обдумал ситуацию. Ведь Пек – просто амбициозная гнида, он пытается сейчас подловить его на какой-то дешевке. Рик так давно не участвовал в играх подобного рода, что его интуиция притупилась. Он больше не различал оттенков интриги: что было правдой, а что полуправдой, что ложью, а что вариацией возможной правды или лжи, не чувствовал, что одна ложь отвлекает внимание от другой, главной лжи. Но он понимал, что Пек хочет его во что-то вовлечь. Иначе зачем выслеживать Рика, потом ехать для встречи с ним из города три часа туда и три часа обратно? Трудно сказать. Ведь легавый, понимая, что Рик будет обдумывать их разговор, был уверен, что его загадку ему не разгадать. Так оно и было. Стало быть, единственным достоверным фактом остается то, что Кристина выходит из тюрьмы. Женщина с соблазнительным маленьким задом и холодными темными глазами. Выходит неизвестно куда. И Рику это небезразлично. Пек не сомневался. А если вмешиваются чувства – начинаются проблемы.

Час спустя он лежал один в маленькой комнате, освещенной звездами. Глаза его были открыты. Первые год-два, которые он в этих местах провел, ночное небо вызывало в нем чувство одиночества. Разные картины вставали перед глазами, и он шепотом просил прощения. Я сделал много зла. Я никогда никого не убил, но я сделал много зла. Он пытался читать Библию, но в Библии ничего не говорилось о восемнадцатиколесных фурах, набитых крадеными факс-машинами. Или контрабандными сигаретами. Или промышленными панелями для лифтов, каждая по четверть миллиона минимум. Французским вином, дорогой парфюмерией, большими японскими мотоциклами. Всем чем угодно, что отгружается в аэропорту Кеннеди круглые сутки и переваривается ненасытным чревом Нью-Йорка. Кристина им помогала, потому что он ее об этом просил. И конечно, Тони хотел бы опять ее использовать. Он знал, насколько та умна, и даже хотел, чтобы она управляла одной из своих «операций». Он, возможно, провалил несколько «поставок», думал Рик, и сразу вспомнил, как Кристина все ловко организовывала. Ее система была очень эффективной, особенно когда приходилось иметь дело с русскими или китайскими гангстерами, этой недоверчивой сволочью, которая едва могла слово сказать по-английски и всегда предпочитала сохранять максимальную дистанцию. Получение товара никогда не обговаривалось по телефону. Лицо, которое вступало в контакт, получало по факсу лишь одну цифру на единственной странице. Должно быть, это доводило копов до бешенства. Кристина всегда посылала факс из одного публичного копировального заведения в другое, выбирая всякий раз разные. Полиция была не в состоянии проконтролировать все факс-машины в городе. Посылавшийся номер не соотносился ни со временем, ни с местом получения товара, а означал определенное место где-нибудь в центре Манхэттена. Там это контактное лицо искало – и находило прямо на улице – то, что нужно было увидеть, что находилось у всех на виду (в этом-то и была гениальность системы) – где и когда забирать товар. Договаривающимся сторонам не нужно было вести телефонных переговоров или встречаться лично. Им даже необязательно было знать друг друга в лицо. И эта система ни разу не подвела. Им удалось обтяпать три дюжины дел, используя систему Кристины.

Если ты не дурак, то, конечно, влюбишься по уши в женщину, у которой кроме очарования есть еще и мозги. Ты скажешь своему пенису – все, больше ни с кем, только с ней. Она – самое то. И пообещаешь, что со временем он поймет, ради чего стоит иногда потерпеть. А потом пойдешь и заберешь спрятанные в Бруклине, в подвале у тетушки Евы, деньги (он четыре года хранил в бумажнике ключ от ее входной двери) и заплатишь за обучение Кристины на юридическом или любом другом факультете, по ее желанию. Сделаешь все, что нужно, чтобы помочь ей вернуться к нормальной жизни. Если ты не дурак, конечно.

А ежели кретин, то втянешь ее в дела, которыми ей заниматься совсем не нужно. А Рик и был прежде таким кретином. Торчал на стероидах, да еще так, что стал всеобщим посмешищем – эдакий двухсотшестидесятифунтовый клоун, который лежа отжимал четыреста двадцать фунтов, имел пару шлюшек на стороне. Им он врал, что занимается автодилерством на Лонг-Айленде, что у него своя мастерская по ремонту автокузовов. Больше всего в жизни он заботился о том, чтобы ублажить свой пенис.