Форт Далангез

— …Зима будет снежной и холодной. Снегу выпадет… — не найдя подходящей метафоры, Амаль провела ребром ладони по горлу. Лицо её при этом приобрело забавно-кровожадное выражение. — Убийственный мороз! — слегка вытаращив фиалковые глаза, добавила она. — В такую зиму даже русским воевать невозможно, и потому война прекратится. Здесь, — Амаль стучала указательным пальцем по столешнице, а Камиль-паша не сводил с неё влюблённого взгляда, — войны точно не будет.

— Поедешь со мной на Босфор? Я сниму тебе отдельный дом, — проговорил Камиль-паша. — На озере Кючюкчекмендже… по-русски это называется dachka… или ты хочешь смотреть на проплывающие по Боспору корабли?

— Я хочу… Великий Аллах! Никто и никогда не спрашивал меня, что я хочу!..

Притворщица закрыла лицо ладонями. Наверное, именно так закрывается занавес в том цирке, с которым она много лет гастролировала.

— Эта женщина очень правильно говорит на турецком языке, — проговорил Гузе, переходя на немецкий. — Из этого я делаю вывод: она не шпионка.

— Разумеется, нет. Знание европейских языков — следствие частых и продолжительных путешествий.

— Вы познакомились с ней на скачках?

Да этот немец, подобно Амаль, видит сквозь землю, не иначе. Откуда ему знать про скачки?

— Я слышал, — продолжал Гузе, — вы ведёте коммерцию не только на Балканах. В Чехии у вас пивоварня, в Венгрии плодовые сады, в России конный завод…

— В Венгрии также конный завод. Однако он теперь разорён. Все лошади реквизированы для нужд армии эрцгерцога.

Гузе не сводит с меня своих крошечных водянистых глаз. Мы с ним приканчиваем четвёртую бутылку, но Moet Chandon не сделал его доверчивее.

— Господин генерал рассказывал мне о ваших многочисленных увлечениях. Игра в поло, например. Чисто английский вид спорта.

— Не люблю англичан за снобизм. На мой вкус, в Британии слишком сыро, а я люблю сухой горный воздух.

— Я слышал, ваша жена старше вас на много лет, и по сути вы управляете её business за неимением собственного.

Вот это номер! А господин Гузе не так прост, как я думал поначалу…

— А ещё я слышал о некоем Адаме Ковшихе. Господин генерал, вы слышали о таком? — не унимался остзеец.

— Полковник, Ибрагим Жвиц — мой друг. Мы вместе пересекли не только Средиземное море, но и Атлантику, — Камиль-паша едва сдерживал раздражение. — С Адамом Ковшихом я не знаком, хотя, кажется, где-то слышал это имя.

Всецело и немедленно готовый встать на мою защиту, Камиль-паша даже вскочил с места, и я с удовольствием заметил, как его правая рука шарит по левому боку, на котором, впрочем, не наблюдалось ножен.

— А что вам известно о Галлиуле Джелакаеве? — презрительно нащурив глаза, проговорил Гузе.

— Судя по имени — это татарин, — проговорил я.

— Этот человек был пойман нами недалеко от города Хасан-кала. Он двигался куда-то с поручением. Но, не выполнив оного, перебежал к нам. При нём нашли целую пачку писем — и одно из них престранное…

Казалось, Гузе плотно увяз в трясине собственных подозрений, в то время как я вертел головой в надежде, что крайне нерасторопная турецкая прислуга на этот раз всё-таки окажется чуть шустрее обычного. Господь мой всемогущий пришёл мне на помощь! Давешняя некрасивая калфа внесла в столовую шампанское. Она держала поднос на вытянутых руках, словно пытаясь отстранить от себя на возможно большее расстояние отвратительную гидру пьянства. На подносе пару запотевших бутылок Moet Chandon окружала стайка высоких бокалов. Наконец-то мы будем пить порядочное вино по-человечески.

— Никогда не уступаю прислуге право салютовать пробкой от шампанского! — воскликнул я, принимая из рук рассерженной прислуги поднос.

— А я слышал, будто у некоего Ковшиха в Костромской губернии огромное имение с домом и штатом прислуги. Всё устроено по русскому дворянскому обычаю. Настоящая латифундия, приносящая огромные барыши. Кроме того, я наслышан о престарелой жене молодого Ковшиха. Она и сейчас проживает в этом имении, в то время как сам Ковших путешествует по миру, участвует в гонках регатах и тому подобное…

Пробка задорно хлопнула. Из горлышка открытой бутылки заструился белый дымок. Я разлил напиток по бокалам.

— По курортам Германии и Швейцарии, где много лет лечилась фрау Ковших, циркулировали слухи о супружеской преданности её мужа. И это несмотря на разницу в возрасте между супругами в тридцать лет…

Я слегка волновался, однако старания Гузе пропали попусту, потому что Камиль-паша и Амаль вновь увлеклись обоюдным очаровыванием, используя для этого турецкий язык.

Прежде чем дать достойную отповедь остзейскому зануде, я опустошил свой бокал и откупорил следующую бутылку. Гузе цедил из своего бокала, словно ему поднесли не вино, а какую-нибудь горькую микстуру.

— Ибрагим, — внезапно проговорила Амаль. — Почему ты не поправишь господина Гузе? Он постоянно называет вдову Шель фрау Ковших, в то время как госпожа Шель честно вдовствует в Костромской глубинке не один десяток лет?