Фортуна

– Если вот так… – Катя тесно прижалась ко мне, – то сколько угодно!

– И у меня есть еще условие.

– Все, что хочешь!

Она потерлась носом о мою шею. А я раздельно произнес:

– Ты… никогда… не будешь… закрывать ладонями ничьих глаз, кроме моих.

Отказать Кате в уме было невозможно – она сориентировалась сразу.

– Ты был на моей странице ВКонтакте! Но ведь это просто фишка такая, вроде сэлфи. У моих подруг полно таких же фоток!

Мое молчание она расценила по-своему.

– Первое, что сделаю, как приду домой, – удалю все. А глаза буду закрывать только тебе. Вот так…

И ее ладони легли мне на лицо. Но я все-таки спросил:

– А друг Жак?

– У меня друзей много, Макс… Но они все для меня не мужчины, понимаешь? Мужчина у меня один. Ты один…

Я прижал ее к себе и тут же опомнился. И пообещал:

– Я буду очень осторожен… – и добавил, добравшись до ее пупка: – Кстати, этот шрам тебе очень идет…

– Хочешь, чтобы был и второй, для симметрии?

Я помотал головой, а Катя засмеялась:

– Еще можно грудь силиконом увеличить.

– «Силикон в груди у женщины – первый шаг мужчины к резиновой бабе» – процитировал я. – И потом, дети от такой груди могут резиновой пленкой покрыться.

– А ты хочешь детей?

– Да, – признался я.

– Тогда тебе придется знакомиться с моими родителями.

– Опа! – невольно вырвалось у меня. Ощущение мухи на предметном стекле микроскопа вернулось.

– Да не бойся! – успокоила Катя. – Мои восприняли тебя, в общем-то, положительно.

– А моим ты просто понравилась, – отозвался я.

– Я сказала твоим родителям, что я тебя люблю, – смутилась Катя.

Эти слова так воодушевили, что я немедленно принялся звонить домой. Ответила мама, и я без всякой подготовки заявил:

– Завтра мы придем с Катей.

– Слава богу! – воскликнула мама. – А сегодня домой придешь?

– Нет, наверное, мам. До завтра! – и я отключился.

– А вот это ты зря! – Катя ткнула меня пальцем в плечо. – Мне велено быть дома не позднее одиннадцати.

– А я думал… – печально вздохнул я.

– Ну… – виновато сказала Катя. – Мама с папой сейчас за меня трясутся. Они знают, что я пошла к тебе. Но даже если позвонить – будут нервничать. Я же из больницы на третий день удрала… И сразу на самолет. И я тебя умоляю: прости меня! Телефон я то ли потеряла, то ли сперли, когда приступ скрутил… Домашний-то я наизусть помню, а твой нет… Но я выучу!

И мне вновь стало стыдно – ведь Катя не знала, что у меня новая симка, где нет ее номера.

– Кать… Я тебя безумно просто люблю. Зачем тебе такой дурак, Кать?

– Это судьба! – торжественно заявила она. – Я больше никуда без тебя не поеду, ладно?

И мир снова исчез – в ее глазах, в ее руках, в ее запахе, с которым было не сравниться никаким духам…

Глава 21

Официальное представление Кати моим родителям прошло гладко. Да, собственно, я и не ожидал другого – они уже были с ней знакомы. Еще в подъезде Катя сказала:

– Я боюсь.

– Чего? – не понял я.

– Ну а вдруг они ко мне…

– Я что-то не въезжаю. Ты ведь уже была у меня дома, они тебя знают.

– Тогда я была заплаканная идиотка. А сейчас твоя девушка…

– Невеста, – автоматически поправил я.

– Может, не надо вот так сразу…

Я чуть не уронил торт.

– Будешь со мной спорить – я тебя вообще женой представлю, – я подтолкнул ее вперед. – Иди, иди.

– Тогда лучше невестой! – быстро согласилась Катя.

Родители, предупрежденные о времени нашего визита, встречали нас в прихожей. Мама была при полном параде, а отец меня вообще поразил: строгий костюм, белоснежная рубашка, галстук… Я не видел его таким лет пять. Пусть костюм был чуть маловат, но официоз впечатлял! Надо было соответствовать!

– Папа, мама, это Катя, моя невеста, – чопорно сказал я.

На этом официальная часть и закончилась: мама бросилась обнимать Катю, а отец схватил мою руку и долго тряс ее, все время повторяя:

– Вот повезло тебе! Держись теперь за это везение всеми лапами! Вот повезло!

Торт был торжественно зарезан под чай на кухонном столе. Узнав от меня, что мама не любит шампанское, Катя запретила даже думать о его покупке. «Лучше уж без вина, чем кому-то поперек горла!» – безапелляционно заявила она. Поэтому пили чай с тортом, сыром и колбасой. Тут-то и нарисовалась странная картина: стоило мне потянуться за куском сервелата, как мать хлопнула меня по руке, а отец пробурчал что-то вроде «ты как голодный». Зато указанный продукт вместе с сыром перманентно перекочевывал на тарелку Кати, которая послушно ела и виновато смотрела на меня. Когда до меня дошел весь комизм ситуации, я ответил ей самой лучшей улыбкой Мефистофеля.

После того как чашки в очередной раз опустели, отец спросил меня:

– Вы заявление уже подали?

Катя с интересом уставилась в пустую чашку, а я как можно более серьезно ответил:

– Еще нет. Но сделаем это обязательно. Буквально на днях.

Повисшее молчание разрядила мама:

– Катенька, пойдем со мной, я тебе кое-что покажу. А мужчины пусть о своем поговорят.

В общем-то, я прекрасно знал, что мама собиралась показать Кате. Это было старое золотое кольцо с небольшим изумрудом, которое мать упорно именовала фамильным. И не ошибся – эту семейную драгоценность Катя унесла на своем пальце.