Фортуна благоволит грешным

Мистер Фрост спустился с единственной ступеньки и тотчас же – без малейших колебаний – направился к ней. Он был поразительно наблюдателен и очень хорошо все запоминал. Казалось, ни одна подробность не оставалась незамеченной или забытой. Этот слепой человек прокладывал свой путь в мире зрячих с необычайной уверенностью. Все-таки странно… Еще совсем недавно она, Шарлотта, не знала о существовании этого человека. А теперь он узнал ее секрет… Точнее – один из секретов. Она ничего о нем не знала, но думала – то есть надеялась, – что он не обманет ее доверия.

Он опустился на шаль рядом с ней, и в тот же миг Шарлотта почувствовала стеснение в груди, и даже дышать стало трудно.

– Мисс Перри, – прошептал Бенедикт, – перед тем как выйти из дома, я утащил из кухни говяжий хрящик. Можно мне угостить им гончую?

Таким образом он завоюет и сердце собаки, и сердце девочки. Как жаль, что она сама до этого не додумалась!

– Да, конечно. Отличная мысль! Собаку такого возраста, как Капитан, нужно баловать угощениями.

Бенедикт достал из кармана узелок, завернутый в носовой платок.

– Мисс Мэгги! Сэр!

– Я не сэр! – Мэгги снова бросила палку, потом, запыхавшись, подбежала к шали и вопросительно посмотрела на взрослых. – Мистер Фрост, почему вы назвали меня «сэр»?

– Не вас, мисс Мэгги. Сэр – это мое почтительное обращение к вашей собаке, – с серьезнейшим видом пояснил Фрост. – Ведь она – капитан, то есть старше меня по званию. Следовательно, я должен обращаться к ней уважительно.

– Наш Капитан – сэр… – Мэгги захихикала. – Но ведь это, наверное, ужасно глупо…

– Возможно. Но не желает ли сэр говядины? – Бенедикт протянул девочке небольшой узелок. – Ваша тетя подумала, что он не откажется.

– О, тетя Шарлотта, спасибо! Для Капитана это замечательное угощение! Сегодня он не стал ничего есть, но мясо ему понравится.

Мэгги взяла мясо и подошла к старой гончей, ноги которой давно уже ослабели. Собака подняла голову – и тут же уткнулась мордой в сверток. Мэгги радостно засмеялась; девочка была счастлива – ведь ее любимец с явным удовольствием принял угощение.

Шарлотта же усмехнулась и тихо, чтобы Мэгги не услышала, проговорила:

– Мистер Фрост, как вы ловко придумали – намекнули, что принести мясо – моя идея. Спасибо вам за это.

– Не за что, мисс Перри. Будучи путешественником, я остаюсь в жизни других людей лишь ненадолго, так что любые добрые чувства, направленные на меня, я вполне могу перенаправить на другого.

В его голосе слышались мечтательные нотки – или Шарлотте только почудилось, что она услышала в нем те же чувства, что переполняли и ее собственное сердце.

– Она любит Капитана больше всех на свете. Думаю, ей кажется, что эта собака связывает ее с матерью. – На сей раз она произнесла слово «мать» так, будто оно ничего особенного не значило. – То есть с моей сестрой. Покойной Маргарет Перри Кэтлетт.

– Да, понимаю, – кивнул Бенедикт.

Шарлотта хлопнула комара, севшего ей на руку, и принялась теребить кисточки по краю шали, на которой они сидели. Угощение, казалось, возродило Капитана к жизни, и он довольно резво побежал за палкой, когда Мэгги снова бросила ее. А девочка со смехом побежала следом за своим любимцем.

Тут Фрост повернулся к собеседнице, и в выражении его лица появилось что-то озорное.

– Мисс Перри, когда ваша мать начала рассказывать мне по слепого пророка Тиресия, вы сразу же ее отвлекли. Меня разбирает любопытство… Скажите, почему вы это сделали? Не хотите ли об этом рассказать?

Он поставил свой вопрос так, что она могла бы просто ответить «нет», если бы захотела. Но почему-то ей казалось, что сказать «да» – намного легче.

– Могу рассказать. Но я должна вас предупредить… Это довольно скандальная история. Моя мать не всегда задумывается о таких вещах, но отец бы очень расстроился…

Миссис Перри, как жене викария, следовало бы проводить больше времени с жителями деревни и меньше – с древними пророками. Но всякий раз, когда Шарлотта приезжала к родителям, оказывалось, что мать все больше отдалялась от современников, в том числе и от собственного мужа, так что теперь они с отцом превратились просто в добрых соседей, у которых мало общего друг с другом. Но ведь так было не всегда? Или она видела прошлое сквозь розовые очки девичьего неведения и совершенно не понимала отношений родителей?

– Не могу поклясться, что не отреагирую так же, – сказал Бенедикт с лукавой улыбкой. – Меня легко шокировать. Возможно, вам нужно держать меня за руку, чтобы потом сразу успокоить.

Шарлотта тоже улыбнулась.

– А мне почему-то кажется, что вы выживете. – Она подтянула к груди колени и обхватила их руками. – История же, которую, как ни странно, я узнала от матери, такова… За какой-то проступок против богов Тиресия наказали, превратив его в женщину.

– Я нахожу это оскорбительным, – с усмешкой заметил Бенедикт.

– Мне это тоже никогда не нравилось. Но древние греки ставили женщин еще ниже, чем наше современное общество.

– Похоже, это не такая уж неприличная история…