Фортуна благоволит грешным

– А как же отдаленные уголки мира, где вы занимаетесь богоугодными делами?

– Вы же знаете, что это неправда. Но это – удобная версия для моих родителей. Именно так они отвечают любопытствующим, тем самым сразу же пресекая все возможные вопросы. Кто захочет слушать скучную историю про старую деву и ее унылые добродетели?

В своих редких письмах к ней родители никогда не задавали вопросы о ее жизни. Шарлотта часто спрашивала себя: а не начали ли они сами верить в вымысел после того, как повторяли его множество раз? Но в одном она была уверена: родители давно перестали думать о Мэгги как о ее, Шарлотты, дочери. Девочка была их Маргарет, вот и все. Наверное, для Мэгги так было лучше, хотя в таком случае она, Шарлотта, оказывалась посторонней в жизни дочери…

В этот момент к ним подбежала Мэгги. Подбежала, запыхавшись и тяжело дыша.

– Мистер Фрост, хотите бросить палку для Капитана? – спросила она.

– С удовольствием, мисс Мэгги.

Бенедикт принял палку из рук девочки и бросил ее на приличное расстояние. Мэгги бросилась бежать за палкой, а собака поплелась следом за ней.

– Прекрасный бросок, – заметила Шарлотта, стараясь не расстраиваться из-за того, что ее дочка разрешила гостю участвовать в игре, тогда как ей, матери, было в этом отказано.

– Правда? – спросил Фрост. – Но, увы, бросание палки больше подходит для зрячих людей.

– А какую игру предпочитаете вы?

– В настоящее время – поиски украденных золотых соверенов стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов.

– Да, я тоже в это играю. – Шарлотта попыталась рассмеяться, но смех получился натянутым. – Знаю, что не стоило этого делать, но я начала строить планы на королевскую награду так, словно она уже у меня в руках.

– Мисс Перри, вы не одна такая. Здесь сейчас множество тех, кто полон решимости найти эти монеты. А смерть служанки из «Свиньи и пледа» – тому доказательство.

– То есть Нэнси Гофф что-то об этом знала, не так ли? Знала нечто… очень важное, сама того не осознавая.

– Именно так, например – кошачьи глаза и накидка? Возможно – плащ. Но я не могу извлечь из этих ее слов ничего полезного, поэтому больше склонен полагаться на поиски в земле где-нибудь в окрестностях.

«Моя земля, мое золото!» – мысленно воскликнула Шарлотта, невольно сжимая кулаки.

– Желаю удачи, – сказала она с напускным безразличием. – Только знаете… Здешняя земля похожа на каменную губку, она пронизана пещерами и ручьями. Золото может быть спрятано где угодно.

– У вас есть другой план?

Шарлотта промолчала, и ее молчание сказало Бенедикту вполне достаточно.

– О, так вы всерьез считаете меня конкурентом? – осведомился он, и в его голосе слышалось сожаление.

Закат окрасил его лицо, но не в цвет синяка, а в цвет драгоценного камня, возможно рубина. Нет-нет, скорее – в цвет топаза, золотисто-оранжевый… и очень походивший на цвет золота.

Сделав глубокий вдох, Шарлотта разжала кулаки.

– Мистер Фрост, это для нее, – сказала Шарлотта, глядя на Мэгги и Капитана, на две маленькие фигурки в угасающем свете дня. – Получив эту награду, я бы смогла начать с ней все заново. Мы бы поселились в какой-нибудь маленькой деревушке как благопристойная тетя и ее племянница. Тогда мои родители смогли бы уйти на покой, а я… – Она внезапно умолкла.

– И вам не будет скучно? – удивился Фрост.

Шарлотта внимательно посмотрела на него. Откуда он знал, чего она боялась?

– Мне будет вполне достаточно Мэгги, – заявила Шарлотта. И тут же подумала: «А что, если нет? Будет ли это справедливо по отношению к нам обеим?»

Жизнь вместе с дочкой – это была ее мечта, ее идеал, но, возможно, она сама слишком далека от идеала, чтобы ее мечта стала явью.

– Прошу прощения, – сказал Фрост, – но я-то рассуждаю как бродяга, человек без корней. А ваши мечты – это ваше дело, вы знаете их лучше.

– Мечты не имеют ничего общего с «делом», вот почему они так хороши. Они вносят в жизнь приятное разнообразие…

Однако здесь, в Строфилде, разнообразия было маловато. Да, конечно, жизнь в Строфилде была тихой – но не в том смысле, в каком бы ей хотелось. Вместо лондонского шума, стука копыт по мостовой, громыхания экипажей и окриков возниц – почти постоянный бриз, сонное пение птиц и тихое жужжание насекомых… Как здесь спрятаться от собственных мыслей?

– Думаю, нам пора возвращаться, – сказала Шарлотта. – Капитан устал, Мэгги – тоже, хотя она ни за что в этом не признается. Мистер Фрост, если вы предпочитаете еще какое-то время оставаться здесь, то я не буду запирать входную дверь.

Бенедикт поднялся на ноги и помог Шарлотте встать. Потом наклонился, поднял с травы шаль и вручил ей.

– Я побуду здесь еще немного, – сказал он. – Хочу дождаться, когда солнце совсем сядет.

«Но вы не можете его видеть», – едва не вырвалось у нее. Впрочем, она тоже чувствовала, как темнело, и если это могла почувствовать даже она, то слепой человек – тем более.