Фортуна благоволит грешным

– Когда и где именно? – спросил Лайлак.

Он присел на корточки, достал из кармана наручники и надел их на запястья мужчины.

Шарлотта задумалась. Где же она видела это лицо?.. Короткая бородка… волосы соломенного цвета… И казалось, что с этим человеком было связано что-то очень неприятное.

Тут Бенедикт встал, и они с Лайлаком подняли мрачно хмурившегося незнакомца на ноги. На Шарлотту пахнуло резким запахом пива – и в тот же миг она все вспомнила.

– Я видела его в тот день, когда погибла Нэнси. Он был в «Свинье и пледе». И он… он мне докучал.

– Отродясь тебя не видел, сука! – прошипел незнакомец.

И теперь у Шарлотты уже не было сомнений. Она не обладала такой памятью на голоса, как Бенедикт, но этот голос она запомнила. Глядя на незнакомца, Шарлотта отчетливо проговорила:

– Тогда я была в капоре с вуалью. Я тебе сказала, что не нуждаюсь в твоем обществе. Когда же ты мне не поверил, пришлось убедить тебя с помощью ножа.

– Как же вы все любите ножи, – с ухмылкой заметил Лайлак. – Нехорошо это…

– Верно, согласна, – кивнула Шарлотта. – Но я помню, что в тот день он подзывал Нэнси так, как если бы был с ней хорошо знаком.

– Нэнси?.. – Мужчина вздохнул. – Чудесная была девушка, милая…

– Кто ее убил? – спросил Лайлак.

Мужчина снова вздохнул и прикрыл глаза.

– Она не должна была умереть. Я только хотел ее малость припугнуть, чтобы заткнулась. Конечно, нам было нужно, чтобы приходили люди, но она все болтала и болтала… И начала болтать лишнее.

– Нужно, чтобы люди приходили? Зачем? – спросил Бенедикт.

Мужчина попытался скрестить руки на груди, но помешали наручники.

– Меня же все равно вздернут, как ни крути, – так чего ради я буду что-то вам говорить?

Как дочери викария, Шарлотте, вероятно, полагалось воззвать к его бессмертной душе, но она вместо этого решила обратиться к крошечной крупице чувства, которое он только что проявил.

– Ради Нэнси. Потому что она действительно была милой девушкой, и ты можешь помочь восстановить для нее справедливость.

Убийца довольно долго молчал, глядя на Шарлотту. Потом, понурившись, посмотрел на наручники на своих запястьях и прошептал:

– Я был тогда пьяный… Я не собирался ее убивать.

– Она знала, что это был ты? – тихо спросила Шарлотта.

Парень помотал головой.

– Нет, не знала. На мне был плащ с капюшоном. Она видела мой кинжал, но больше ничего. Я всего лишь хотел ее припугнуть…

– Кошачий глаз… – прошептал Бенедикт. – Я думал, это игрушка богатого человека.

– Была, пока я у него ее не украл, – пробормотал парень.

– Ты говоришь, что Нэнси слишком много болтала… – в задумчивости проговорила Шарлотта. – Болтала о той золотой монете, которую ей дали?

– Монету ей дал я. Она должна была показывать ее, чтобы все всполошились и повалили сюда охотиться за соверенами.

– Но зачем? – удивилась Шарлотта.

– Новые лица легче скрыть среди других новых лиц. Кто обратит внимание на четырех незнакомых мужчин, если в деревню приедет еще человек сто?

– Неплохо придумано, – заметил Лайлак. Он какое-то время молчал, внимательно слушая вопросы, которые Бенедикт и Шарлотта задавали арестованному, а теперь начал действовать. – Имя? – Сыщик пристально взглянул на парня.

– Смит. Джон Смит.

Шарлотта закатила глаза.

– О боже, снова Смит…

– В смерти Нэнси Гофф замешаны все четверо? – продолжал Лайлак.

– Нет, только я один. Все четверо участвовали в краже из монетного двора.

Карманы у Лайлака, казалось, были бездонные – теперь он извлек из них блокнот и огрызок карандаша.

– Значит, четверо… Очень хорошо… Выходит, ты и твои сообщники украли золотые соверены стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов и во время ограбления застрелили четверых охранников. Я правильно понял?

– Не стрелял я из пистолета! Я никогда не пользуюсь пистолетом!

Лайлак вперил в арестованного строгий взгляд.

– Но ведь это не делает тебя невиновным, верно?

Парень посмотрел на свои наручники.

– Наверное, не делает.

– Зачем вы украли золотые соверены до того, как их выпустили в обращение?

– Я не знал, сколько они стоили. И вообще, я думал, что из монетного двора что ни укради, – все будет дорогое. Мы узнали, что взяли, только тогда, когда ушли и открыли эти сундуки. Тут-то мы поняли, что пока не сможем тратить эти деньги. Вот мы и решили спрятать их на время.

– И принесли украденные деньги сюда?

Арестованный пожал плечами.

– Я вырос тут неподалеку. В этих краях много мест, где можно что-нибудь спрятать. Здесь тихо… и от Лондона далеко.

– И теперь деньги здесь, в конюшне?

Парень нахмурился и, покосившись на Бенедикта, пробурчал:

– Должны быть здесь. Но мы несколько раз их перекладывали с места на место, так что точно не знаю. Мы друг другу не доверяли…

– Занятно, – прошептала Шарлотта.

– Сначала они лежали в леднике на земле того богача, что живет тут рядом, но стало теплеть, да еще смотритель стал слишком часто бродить вокруг, проверяя, не зашли ли на землю чужие. Так что золото пришлось перепрятать.

Шарлотта вспомнила, как видела какую-то троицу, проходившую через земли Селвина. Она тогда очень испугалась, потому что один из них напомнил ей Рэндольфа.