Фосс

С выходом на волю для Роуз изменилось немногое. Похоже, судьба заковала ее в цепи куда более тяжелые и ужасные, даром что невидимые. Однако на физической форме женщины это не отразилось. Даже в кандалах она работала как вол. Когда мистер Боннер закладывал альпийскую горку, так приятно потом радовавшую глаз, Роуз таскала корзины с землей и камнями, оставляя на песке глубокие следы, в то время как Джек Проныра и другой помощник недовольно ворчали, тянули корзины волоком, постоянно отдыхали и даже норовили улизнуть. Никто не принуждал Роуз к тяжелой работе. Как и допоздна ожидать хозяев. Тем не менее, она непременно встречала юных леди, когда те отправлялись на балы, открытые лекции или музыкальные вечера, что бывало весьма часто. Она сидела, опустив массивный подбородок на грудь, сложив руки в замок на мощных коленях, и мигом вскакивала — раскрасневшаяся ото сна, без улыбки, но довольная — и помогала юным леди переодеться. Еще она расчесывала волосы мисс Лоры, даже если та не хотела.

«Иди, Роуз, — говорила мисс Тревельян. — Хватит уже».

Роуз невозмутимо продолжала чесать, словно это был ее священный долг, цепко держа свою хозяйку за волосы.

Подобным образом уродливая и нелюбимая Роуз Поршен пыталась привязать к себе людей. Лора Тревельян никак не могла ее полюбить. Конечно, девушка была к ней добра. Дарила свои старые вещи и заботилась о ее физическом благополучии. Заставляла себя улыбаться женщине, и та сразу расцветала. Роуз излучала благодарность всем телом, однако именно ее тело и отталкивало юную хозяйку.

Так произошло и в случае с Джеком Пронырой, «тем типом», как отзывался о нем мистер Боннер после того, как уволил. Свое происхождение Джек держал в тайне и жил случайными заработками: чистил сковородки и выбивал ковры, помогал в саду, хотя считал это унизительным, и даже по надобности управлял каретой, надев импровизированную ливрею, когда Джим Прентис слег с бронхитом. Какие бы обязанности ему ни поручали, Джек Проныра всегда находил время втихомолку послоняться по двору под раскидистыми перечными деревьями, почесывая подмышки и жуя табак. Таким Лора его и запомнила: идет себе и сплевывает блестящую струйку слюны в заросли лавра. Рукава рубашки он обрезал по самые плечи, чтобы ничто не сковывало движений, и выставлял напоказ худые, жилистые руки с синими венами. Иногда Лоре приходилось наведываться во двор по хозяйственным делам, и ей тут же попадался на глаза Джек, весь в грязных пятнах и в бликах солнечного света. Следует признать, здоровался он всегда, хотя в такой наглой и оскорбительной манере, что девушка поскорей спешила в другую сторону, едва завидев его. В конце концов Джек Проныра угодил в каталажку. Причиной его падения стал ром. Говорят, в ночь ареста от него так разило спиртным, что казалось, поднеси спичку — и вспыхнет огненный столб. Так он попал за решетку. Мистер Боннер навестил его и сказал: хотя он всегда помогает тем, кого нанял, при таком поведении Джека он все равно бы его уволил, даже если бы судья не вынес приговор.

Парень рассмеялся ему в лицо, вытер волосатый нос рукой и заявил, что и сам бы ушел.

Больше они Джека не видели.

Однако Роуз осталась, и груди ее все так же колыхались под коричневым платьем. Лора Тревельян продолжала испытывать к ней отвращение. И девушку это крайне удручало, особенно когда горничная прикасалась к ней. Лора старалась не смотреть ей в глаза, как в случае с Джеком Пронырой. Все дело в телах этих слуг, твердила она себе с обреченностью и отвращением и гадала, как восприняла бы ее откровения тетушка, вздумай она ими поделиться. Вряд ли подобные навязчивые идеи тревожат других людей. «Надо выбросить все это из головы, — решила Лора. — Неужели я настолько ограниченна и самодовольна?» Таким невеселым размышлениям она предавалась и думала о том, как исправить свою натуру.

И когда с несчастной Роуз случилась беда, Лора Тревельян чрезвычайно расстроилась. По мере того, как все более-менее наладилось, убрали со стола, подмели все до мельчайших осколки хрустальной солонки, она вполне овладела собой. Никто ничего не заметил. Лора давно приучила себя сдерживать эмоции, и лишь тот, кто смотрит в глубь вещей, мог бы догадаться.

Тетушка Эмми видела только то, что лежит на поверхности. Поднеся к губам прелестный и совершенно бесполезный платочек, она сказала:

— Ну, девочки, вне всякого сомнения, это должно остаться между нами! Слава господу, что столовая не сообщается с кухней напрямую, и Касси с Эдит ничего не заподозрили. Разумеется, мистера Боннера уведомить придется, ведь ему может прийти в голову дельное предложение. До тех пор — ни слова!

— Маменька, мы позабыли про пикник у Принглов, — напомнила Белла, услышав бой дедушкиных часов.

Не было такой катастрофы, от которой Белла не смогла бы оправиться. В ее возрасте это еще получалось.

Ее мать досадливо прицыкнула.

— Да, милая, — протянула она. — Миссис Прингл будет вне себя… Экипаж подадут через полчаса, если мистер Прентис сможет подняться. Роуз, попроси Эдит сбегать к Джиму и напомнить про карету. Боже, мы опаздываем!