Фостер

Из Франции Фостер направился в Германию, где также пробыл полгода, штудируя немецкий язык и изучая рабочее и профсоюзное движение.

В Берлине Фостер живет в доме своего единомышленника Фрица Катера, руководителя Германского синдикалистского союза и, естественно, смотрит на немецкое рабочее движение главным образом глазами этого деятеля.

Если французские профсоюзы произвели на Фостера самое положительное впечатление, то германские его разочаровали. Их возглавляли реформисты, сторонники Бернштейна, стремившиеся не к обострению, а затушевыванию классовой борьбы. Они даже запретили обсуждать в профсоюзах возможность провозглашения генеральной забастовки, которую предлагали применить некоторые по-боевому настроенные социалисты для достижения всеобщего избирательного права.

С первого же дня пребывания в Берлине Фостер проникся чувством враждебности к немецкой социал-демократии. Она ему показалась обуржуазившейся партией, утратившей былую революционную боевитость.

Фостер прибыл в Берлин в воскресенье. Немецкого языка он не знал, денег было в обрез. Не без труда найдя себе скромное пристанище, американский революционер пошел знакомиться с немецкой столицей. Он обратил внимание на группы людей, одетых в черное, спешивших к центру города. Фостер последовал за ними и вскоре оказался участником похорон. По-видимому, хоронили местную знаменитость, ибо улицы были запружены людьми в траурной одежде. Оказалось, что покойником был известный социалистический деятель Пауль Зингер.

Больше всего поразило Фостера, что на похоронах почти отсутствовали красные знамена, в то время как повсюду виднелись германские имперские флаги, и что множество мужчин, шествовавших за погребальной колесницей, видимо руководители и активисты социалистической партии, были в цилиндрах и по своему внешнему виду скорей походили на представителей буржуазии, чем пролетариев.

Удивило Фостера и то, что на похоронах полностью отсутствовала полиция, ее функции выполняла специальная партийная служба порядка. По-видимому, власти доверяли социал-демократической партии до такой степени, что спокойно предоставляли в ее распоряжение улицы города, будучи уверенными, что никаких «эксцессов» не произойдет.

Фостер так был возмущен увиденным, что написал письмо в журнал ВКТ «Ви увриер», осуждая подобного рода «обычай» немецких социалистов. Журнал напечатал письмо. Его прочли в Германии, и в «Ви увриер» был направлен по этому поводу официальный протест руководства Германской социал-демократической партии, в котором в резком тоне опровергались «необоснованные» обвинения в национализме и мелкобуржуазном легализме, выдвинутые американским, тогда еще безвестным, рабочим деятелем Уильямом Фостером в адрес немецких социал-демократов.

В Германии Фостер детально ознакомился с деятельностью социал-демократов — с их партией, профсоюзами, кооперативами, их вождями и литературой. Все, что он узнал и увидел, только подтвердило, его отрицательное мнение о реформистах. Он воочию убедился, что в социал-демократическом движении верховодят бюрократы-реформисты, чуждые социализму. Последующие события полностью подтвердили отрицательное мнение Фостера о правых в германской социал-демократии. Три года спустя большинство депутатов социал-демократической партии поддержало вступление Германии в империалистическую войну.

Затем правые социал-демократические лидеры сотрудничали с реакцией в подавлении германской революции, всемерно помогали эксплуататорам, стремясь снова вдохнуть жизнь в загнивающую капиталистическую систему. «Клевеща на Советскую Россию и поддерживая Брюннинга и Гинденбурга, — писал Фостер в книге «Страницы из жизни рабочего», — отказываясь от создания единого антифашистского фронта с коммунистической партией, социал-демократические вожди открыли дорогу Гитлеру и, когда тот пришел к власти, капитулировали перед ним, даже не сделав попытки к сопротивлению. Таковы были последствия подчинения социал-демократии буржуазной идеологии, господство которой можно было столь осязательно наблюдать даже на похоронах Пауля Зингера».

Фостер стремился как можно больше увидеть и услышать. Именно желание узнать из первоисточника, что к чему, и привело его к Карлу Каутскому, книги которого переводились на английский язык и издавались в Соединенных Штатах. Их хорошо знали американские социалисты.

Каутский принял Фостера в своем долге в берлинском предместье Фриденау. Шел 1911 год. Лидеру немецких социал-демократов было тогда 57 лет, он находился в зените своей славы как теоретик социалистического движения и один из руководителей II Интернационала.

Автор «Экономического учения Карла Маркса» с интересом встретил Фостера и подробно расспрашивал его о состоянии рабочего и профсоюзного движения в Соединенных Штатах.