Фотофиниш

Не вымолвив ни слова, Руперт повернулся и быстро пошел вверх по лестнице. Аллейн пододвинул к огню каминную решетку. Отворачиваясь, он заметил на столе у главного входа тяжелый парусиновый мешок с цепочкой и висячим замком: почтовую сумку. Очевидно, ее должны были отправить на катере и в суматохе позабыли.

Аллейн пошел вслед за Рупертом наверх. Теперь в доме было очень тихо. Ему показалось, что промежутки между ударами шторма стали длиннее.

Когда он дошел до лестничной площадки, то с удивлением обнаружил там Руперта, который стоял и смотрел на спящего Берта.

— У вас ведь есть ключ от этой комнаты? — тихо спросил Аллейн.

— А разве вы его не получили? — прошептал в ответ Руперт.

— Я? Получил? Что вы хотите сказать?

— Она сказала, что он вам нужен.

— Кто «она»?

— Мария.

— Когда?

— После того как вы и доктор ушли из моей комнаты. После того как я лег спать. Она пришла и попросила ключ.

— Вы его ей отдали?

— Да, конечно. Для вас.

Аллейн сделал глубокий вдох.

— Я не хотел, — шептал Руперт. — Господи! Идти в эту комнату! Увидеть ее! Вот такую.

Аллейн подождал несколько секунд, прежде чем спросить:

— Какую «такую»?

— Вы сошли с ума? Вы же видели ее. Это кошмар.

— Значит, вы ее тоже видели?

И тут Руперт осознал, что он только что сказал. Он шепотом принялся отрицать и разубеждать. Конечно же он ее не видел. Мария рассказала ему, как она выглядит. Мария ему все описала. Мария сказала, что Аллейн отправил ее за ключом.

У него кончились слова, он резко взмахнул рукой и сбежал. Аллейн услышал, как захлопнулась его дверь.

И наконец сам он тоже лег спать. Когда он шел по коридору к их спальне, часы на лестничной площадке пробили четыре. Когда он раздвинул шторы, мир снаружи слегка посерел. Трой крепко спала.

III

Марко принес им завтрак в восемь утра. Трой не спала с семи. Она проснулась, когда Аллейн лег, и тихо лежала, ожидая, не захочет ли он поговорить, но он лишь слегка коснулся ее головы и через несколько секунд уснул мертвым сном.

У Аллейна не было привычки застревать на полпути между сном и бодрствованием. Он проснулся как кот — мгновенно и полностью, и пожелал Марко доброго утра. Марко раздвинул шторы, и комнату залил бледный утренний свет. На стеклах не было капель дождя, ветра не было слышно.

— Проясняется? — спросил Аллейн.

— Да, сэр. Медленно. Озеро еще сильно штормит.

— Слишком сильно, чтобы прошел катер?

— Конечно, сэр, слишком сильно.

Он поставил на кровать перед ними удобные подносы и принес им дополнительные подушки. Его смуглое, довольно красивое лицо оказалось рядом с их лицами.

— Вид, наверное, великолепный — на озеро и горы? — непринужденно спросил Аллейн.

— Очень впечатляющий, сэр.

— Вашему таинственному фотографу надо бы быть там со своим фотоаппаратом.

На щеке Марко, под оливковой кожей, слегка дернулся крошечный мускул.

— Он точно сбежал, сэр. Но вы, конечно, шутите.

— Вы знаете, как именно убили мадам Соммиту, Марко? Детали?

— Мария рассказывать вчера вечером, но она так легко возбуждается. Когда она нервная, она не разумная. И невозможно понять. Это всё, — сказал Марко, — очень ужасно, сэр.

— Вчера на катер забыли отнести сумку с почтой. Вы заметили?

Марко перевернул баночку с джемом на подносе Трой.

— Простите, мадам, — сказал он. — Я неуклюжий.

— Все в порядке, — сказала Трой. — Ничего не разлилось.

— Знаете, что я думаю, Марко? — сказал Аллейн. — Я думаю, что на острове не было никакого незнакомого фотографа.

— Правда, сэр? Спасибо, сэр. Разрешите идти?

— У вас есть ключ от почтового мешка?

— Его держат в кабинете, сэр.

— А пока мешок находится в доме, он не заперт?

— У входа есть почтовый ящик, сэр. Мистер Хэнли перекладывает из него почту в мешок, когда рулевому пора ее забирать.

— Как жаль, что он забыл сделать это вчера.

Марко, белый как простыня, поклонился и вышел.

— Я, наверное, притворюсь, что не заметила, как ты до смерти напугал этого бедняжку.

— Не такой уж он бедняжка.

— Нет?

— Боюсь, что нет.

— Рори, — сказала его жена. — При обычных обстоятельствах я никогда, никогда не расспрашиваю тебя о делах. Признай это.

— Моя дорогая, ты идеальна в этом отношении, как и во всех остальных. Ты никогда этого не делаешь.

— Прекрасно. Нынешние обстоятельства не являются обычными, и если ты хочешь, чтобы я традиционно изображала фиалку у замшелого камня, наполовину скрытую от глаз, то будь готов к тому, что я внезапно сгорю от любопытства.

— Честное слово, любимая, я не помню, что именно тебе известно или неизвестно о нашей неоконченной мыльной опере. Давай будем завтракать, и во время еды ты будешь задавать мне вопросы. Кстати, когда мы в последний раз виделись? Не считая кровати.

— Когда я дала тебе тальк и кисточку в студии. Вспомнил?

— Ах да. И спасибо тебе за портфель. Именно то, что мне было нужно, прямо как подарок на Рождество. Ты ведь не знаешь, как именно ее убили?

— Синьор Латтьенцо сказал мне. Ты забыл?

— Ах да. Он ведь приходил в студию.

— Да. Хотел убедиться, что со мной все в порядке. Это было очень мило с его стороны.

— Очень, — сухо сказал Аллейн.

— Он тебе не нравится?

— Он рассказал тебе подробности?