Фотограф

– Заканчивай надираться бухлом, дружок. Тебя ждет ебаная тьма работы, которую за тебя никто не сделает. Поэтому возьми себя в руки, одевайся и пиздуй снимать, пока Он не начал с тебя шкуру заживо сдирать, – процедила она и тоже вышла из ванной. Я вздохнул, поднял к глазам мокрую фотографию той, о ком не мог забыть, и поморщился. Голова раскалывалась, руки дрожали, но кому до этого дело. Только мне, но и мне, как оказалось, похуй.

Выйдя из ванной, я швырнул пустую бутылку из-под виски в стену и, схватив ключи от квартиры с тумбочки, вышел из дома. Куда-нибудь подальше от этой ебаной боли. От этой ебаной камеры. Подальше. Как можно дальше…

Я шел по Стрэтфорду, но не смотрел по сторонам. Просто шел вперед, наклонив голову и смотря себе под ноги. Иногда я в кого-то врезался плечом, бормотал извинения и шел дальше, даже не удосужившись поднять взгляд. На душе было паскудно. Но то ли свежий воздух, то ли что-то еще, однако голова понемногу прояснялась. Да, меня по-прежнему мутило, хотелось блевать, а в крови плескался ебаный виски, но я мог думать. Я осознавал, что делаю. Не осознавал только, куда иду. Я просто шел вперед, потому что знал, стоит мне остановиться, как боль и лед тут же вернутся и начнут истязать мою душу еще сильнее.

Я шел по Стрэтфорду, не смотря по сторонам. Пока не врезался в какого-то мужика и не отлетел назад, шлепнувшись на задницу. Затем ухватился за протянутую руку и с трудом поднялся. Поднял глаза и нахмурился, когда всмотрелся в лицо того, в кого врезался.

Им оказался мужчина, лет сорока – сорока пяти, одетый в мешковатую серую толстовку, серые теплые штаны и пыльные белые кроссовки, немного испачканные в чем-то черном. У мужчины была редкая бородка, пронзительно-голубые глаза и иссеченное морщинами и шрамами лицо. В руках он держал добротный кожаный портфель, который почему-то был мне знаком.

– Простите. Задумался и не заметил вас, – улыбнулся он. Улыбка была удивительно теплой и искренней. Я в ответ нахмурился и мотнул головой.

– Ничего страшного, дружище. Я сам виноват.

– Джо.

– Чего?

– Джо. Меня так зовут, – снова улыбнулся он, протянув мне руку. Я осторожно пожал её, гадая, где мог видеть этого мужика. Джо, увидев мой хмурый взгляд, пожал губы и добавил: – С вами все в порядке? Выглядите не очень.

– Все нормально. Просто наебенился с утра голимым виски и теперь иду на автопилоте. Слушай, Джо, а мы с тобой раньше не встречались?

– Возможно. Но я вас не помню, – ответил он. Я хмыкнул и кивнул.

– У меня странное чувство, что я тебя знаю. Но вот откуда… Стоп! – меня как током передернуло, когда я всмотрелся в глаза Джо. – Я тебя фотографировал!

– Нет. Вы меня с кем-то путаете, – рассмеялся он. – Я давно не фотографировался. Да и кому надо меня фотографировать просто так.

– Нет, я не могу путать. Я точно помню, что фотографировал тебя.

Лицо Джо вдруг начало расплываться, а я, протерев кулаками глаза, понял причину. Слезы. Гребаные слезы ни с того, ни с сего полились из глаз.

– Простите. Я, пожалуй, пойду. Не хочу опоздать на собеседование. Да и квартиру потом смотреть надо, – мужчина еще раз улыбнулся и протянул руку. – Не знаю, что у вас случилось, но я надеюсь, что все образуется. Просто верьте в это. И берегите себя.

Я кивнул на автомате, пожал ему руку, а когда Джо направился дальше по улице, в моих мыслях возникли имена. Просто так, но я почему-то почувствовал, что должен произнести их.

– Лайла и Мегги тебе о чем-нибудь говорят? – спросил я. Джо замер, обернулся и внимательно на меня посмотрел.

– Да. Это моя жена и дочь. Они… ну. В автокатастрофе погибли. Давно уже. Простите. Но мне правда пора идти, – он ускорил шаг и, перед тем, как свернуть за угол, взглянул на меня. И в его взгляде я увидел испуг. Но мне почему-то было необычайно хорошо. Так хорошо, что я даже улыбнулся.

– Их жизни меняются, – повернувшись, я увидел Его. Он стоял у палатки со свежими овощами, но Артуро, пожилой продавец, у которого я иногда покупал помидоры, на Него внимания не обращал. Словно рядом никого не было. Однако удивило меня не это. Он стоял так, что я мог видеть Его лицо.

– Твое лицо… – я бессмысленно поднял палец, словно пытаясь обратить на это Его внимание. Он улыбнулся, но мороз меня не обжег. Сердце обдало грустью и легкой прохладой.

– Да. Мое лицо, – ответил Он, подходя ближе, чтобы я мог повнимательнее Его рассмотреть.

Он был абсолютно лыс, не имел бровей, и даже редких усиков или еле заметной щетины тоже не было. Абсолютно гладкое, без единой морщинки лицо. Тонкий нос с широкими ноздрями, тонкие бесцветные губы и усталые, наполненные необычайной мудростью и силой глаза цвета темного янтаря. Я впервые видел Его лицо, а Он, казалось, ничуть не смущался моего безумного взгляда, блуждающего по Его лицу.