Фотографов с рук не кормить

Правда, было странное чувство, когда я, расстелив на полу простыню, скидывала на нее одежду и вязала узлы. Таких «тюков» вышло три. Почетное место на заднем сиденье занял мак, на котором я и обрабатывала большинство фото. Нашлась и злополучная записная книжка, где напротив большинства имен заказчиков, с которыми у меня была договоренность на эту осень, стояли плюсики. Видимо, так бывший отмечал тех, кому позвонил. Ну и… С-с-стас!

Мне оставалось лишь скрежетать зубами.

Над ухом тихонько свистнули.

— Ого! Внушительный список, — прокомментировал Ник, все поняв без лишних пояснений.

— Даже не знаю, что делать… — У меня опустились руки.

— Как что… Звонить каждому и объяснять, что это была дурацкая шутка.

— Думаешь, получится вернуть?

— Знаешь, некоторым девушкам удается даже невозможное — вернуть честь, талию и деньги, оставленные у стоматолога.

— Моральная поддержка у тебя на троечку, — резюмировала я.

— Троечка — это же отлично! Особенно если речь о размере груди, — ничуть не смутился Ник.

А мне захотелось огреть его… да хоть этим же блокнотом!

— Вот! Зато теперь ты не рефлексируешь. Наоборот — злая, бодрая и готова меня покусать, — улыбаясь, ответил этот бесстрашнутый на всю голову.

— Манипулятор фигов, — фыркнула я себе под нос, запихивая блокнот в свою сумку.

Ник сделал вид, что не услышал, и с показным интересом повернулся к полке. А потом и потянулся за каким-то листом. И внимательно стал его изучать. Я же лишь пожала плечами. У меня сейчас было единственное желание — очистить нашу со Стасом историю отношений.

— Пошли? — Я прощальным взглядом обвела лофт. Теперь он казался мне каким-то чужим и пустым.

— Угу, — промычал Ник, дочитывая страницу.

— Что там такого интересного нашел?

— Не поверишь, договор аренды, — усмехнулся он.

— Зачем он тебе? — не поняла я.

— Больше знаешь — крепче мстишь, — глубокомысленно изрек Ник. И как бы промежду прочим задал следующий вопрос: — А кем твой парень работает?

— Бывший, — не преминула уточнить я и призналась с неохотой: — В отделе кредитования. Раньше был оператором, когда только пришел после института, но недавно его повысили.

— Учтем-с, — с этими словами Ник подхватил сумку и энергичным шагом направился к двери.

А вот когда мы наконец сели в машину и я в задумчивости побарабанила пальцами по рулю, то услышала:

— Сможешь дать мне свой ноут? Еще нужен доступ к сети. И час времени.

— Зачем?

— Я хочу побыть мстительным и благодарным, — ответил так, что еще больше меня запутал, Ник.

— А можно подробности?

— Будем делать из твоего Станислава Олеговича девяносто шестого года рождения мужчину.

— Он не мой. И он вообще — то и так не девочка, — возразила я.

Ответом мне стал скептический взгляд, от которого я ощутила каждую клеточку своего тела, каждый волос.

— Не делай так.

— Как? — Ник изогнул бровь

— Твои глаза.

— И что с ними?

— Просто ты смотришь на меня, словно говоря: «Мы оба знаем, что я имею в виду».

— А разве не так?

— Нет, не так. Потому что я ни черта не понимаю, что ты имеешь в виду. И это раздражает.

Ник отвернулся. И ТАК выразительно промолчал, что я не выдержала:

— Ладно, мегапискель с тобой! Будет тебе и ноут, и интернет, и час времени, и даже мороженое за мой счет. Едем, тут недалеко кафешка есть!

— Фисташковое? — педантично уточнил Ник, и я поняла: издевается, гад!

А я искренне посочувствовала тем, кто вынужден терпеть рядом с собой Ника каждый день. У них, наверняка, внутри работает мощнейший двигатель внутреннего страдания. А как же иначе? Находиться около такого большого раздражителя и подавлять в себе перманентное желание придушить эту язву — это минимум геройство.

Подобранец невозмутимо сидел на соседнем кресле, и если и подозревал о моих мыслях, то виду не показывал. Я же, выдохнув, постаралась сосредоточиться на дороге.

Кафе и правда было недалеко, всего в паре кварталов, и было небольшим, уютным, а главное — столики отделены высокими спинками диванов друг от друга, создавая иллюзию камерности. А еще в «Сове» подавали удивительно вкусное мороженое.

Именно его-то я и заказала нам с Ником, когда мы расположились за столиком. Себе выбрала клубничное, а этому привереде — так и быть, фисташковое.

Вот только если я задумчиво ковыряла ложечкой в креманке, думая о том, с каких слов лучше начать разговор с клиентами, как убедить их, что звонок — лишь глупая шутка, то мой подельник по мести, открыв прихваченный из родительской квартиры ноут, увлеченно клацал по клавишам. А ведь я точно помню, что сама не брала рюкзак с лэптопом на съемки.

Но кто-то из нас двоих оказался то ли ну очень невнимательным и цапнул вместе со съемочным оборудованием еще и ноут, то ли жутко предусмотрительным. Не буду показывать на этого кого-то белобрысого пальцем.