Фотографов с рук не кормить

Мужик обнимал обеими руками истончившийся к верхушке ствол, а в зубах держал мешок. И отчаянно мычал, качаемый легким ветерком. Но спускаться отказывался.

— Слезай по — хорошему! — гаркнул Ник и выразительно тряхнул ствол яблони.

— У-у-у, — запротестовали сверху, и мужской зад заелозил вверх по стволу на манер перекормленной гусеницы.

Я же подошла к забору. Вмятина впечатляла. На земле валялась сковородка в ореоле разбитого пластика. М-да… прям наглядная иллюстрация: если вор отбился от рук, то сковородка — быстрое и эффективное решение проблемы.

Я взяла свое оружие устрашения и, вернувшись к яблоне и памятуя о заветах дедушки Станиславского, старательно отыгрывая роль бесстрашной огородницы, предложила:

— Ник, давай ты сейчас стряхнешь его, так сказать, выбьешь топа, а я на подлете к земле отлайкаю его сковородкой.

Мой сообщник по вендетте, теперь не только лично-рабочей, но еще и садовой, тут же включился в спектакль:

— Неплохой план.

— Да вы охр…! — возмущённому крику вторил плюх. Ворона, в смысле, вор от возмущения разжал зубы и выпустил-таки мешок с добычей.

Я предпочла услышать версию вопля с вариантом «офигели». Я же все-таки девочка. Пусть и кровожадная. И стою в позе гопника из подворотни со сковородкой наперевес.

— Ты даже не подозреваешь насколько, — радостным тоном маньяка отзывался Ник, отлично играя роль.

Вор, видимо, представлял, поэтому вцепился в ствол яблони еще крепче. В общем, тряси не тряси, а он уже не хуже омелы вцепился в дерево. Привился, так сказать, в качестве ещё одного черенка у яблони. Подкидывание палок тоже не помогло: снаряды сквозь раскидистую крону просто не долетали.

Хотя, если разобраться, это кабачкокраду можно было нас пугать: мужик был здоровым, как боров. Меня бы при другом раскладе он на одну ладонь легко положил, а второй — прихлопнул. Не знаю, правда, получился бы такой финт с Ником… Новоявленный рыжий все же был сильнее меня. Гораздо. Но с ворюгой находился все же в разных в весовых категориях. Примерно три к одному. И не в пользу Ника.

Нам повезло банально взять расхитителя на испуг. Вот и сейчас я, осознав это, старательно стращала его сковородкой, чтоб самой не так боязно было.

— Может, спилим? — внес конструктивное предложение Ник спустя полчаса.

— Ага, — невесело отозвалась я. — А мама потом попилит нас. Причем безо всяких инструментов. Просто голосом. Но на мелкие щепочки. У нее эта яблоня чуть ли не святыня. Она досталась вместе с участком от предыдущих хозяев и видела все: раскорчёвку, вспашку, бурение столбиков для забора, строительство дома, и, подозреваю, даже меня эта яблоня переживет. И знаешь, что самое обидное: яблоки с нее не очень-то и вкусные. Но она — душа этого сада. — Я развела руки в стороны. С учётом, что в одной я держала сковородку, жест выглядел скорее не «посмотри вокруг», а «сейчас размахнусь и прихлопну».

Ник, пока я посвящала его в историю яблони, пытался мне что-то показать мимикой. Но я не поняла и решила, что это у него просто нервный тик такой.

— Его ре-лик-вия…

Договорить я не успела. Та, которой я пророчила долгие лета жизни, опасливо затрещала, накренилась и… начала, как в замедленной съемке, заваливаться.

Ночь. Луна. Тишина окрест. И ее нарушал лишь треск дерева и обреченный вой на одной ноте. Это вор медленно летел на встречу с забором.

Яблоня оказалась высокой. Очень. Посему умудрилась упасть не только на участок, но и за его пределы. Как раз макушка, а вместе с ней и туша расхитителя свесились за забор, изрядно погнув металлические листы. Но поперечная перекладина все же выдюжила. А вот у вора, судя по всему, под гнетом обстоятельств сломались психика и немножко рука. Во всяком случае, она была неестественно вывернута, когда он, вися меж ветвей, матерился что есть мочи.

— Щас, подожди! — крикнула я, имея в виду «поможем».

Но Ник понял это по — своему, добавив:

— Добьем!

М-да… судя по всему, над взаимопониманием нам с напарником надо еще поработать.

Вот только вор, услышав обещание, вдруг затих, мгновенно прикинувшись трупом.

В итоге, пока мы в темноте неслись по участку к выходу, огибая грядки, продирались сквозь кусты смородины, отпирали калитку и рысили с внешней стороны забора, этот гад успел улизнуть.

— Да чтоб тебя! — в сердцах выкрикнула я темноте.

Темнота, знамо дело, таинственно промолчала.

— Ну или хотя бы так… — не к месту произнес Ник с подозрительно философской интонацией.

— Ты это о чем?

— О том, что от вора мы избавились. Без особых телесных повреждений.

— А зачем ты орал тогда «добьем»? — не поняла я.

— Чтобы он быстрее удрал. Я, кстати, по этому поводу и яблоню спилить предложил. Пока бы мы за инструментом ходили, мужик бы слез и дал деру.

— Так ты с самого начала хотел его отпустить? — вознегодовала я.

— Ань. Ну сама подумай: что нам было с ним делать? Ждать утра, карауля его под яблоней? Так к рассвету он бы осмелел. Ну или грохнулся, переломав все кости.

— Он и так и упал, и сломал, — напомнила я.

— Так не все же. И, заметь, сделал это не на грядках, а за пределами участка. Так сказать, вне пределов вверенной нам территории.