Фрагментация

Машиах не знал, зачем он появился в этом мире; кого он должен был в нем любить и почему. Он не задумывался, зачем он каждый день чинит волокуши и почему они так часто ломаются. Машиах был обычным ремонтником на спутнике Аргон-406, вращающемся по орбите вокруг необитаемого газового гиганта. Карликовую планету населяла отсталая аграрная цивилизация балхов. Сородичи не любили Машиаха, потому что он был из питомника. Родовая ячейка отказалась от него сразу после рождения. У него был врожденный дефект. На ногах отсутствовали перепонки. Остальные балхи обладали прекрасной переливающейся кожей между пальцев. Она позволяла им скользить по заболоченной местности, как на коньках, и вырывать волокушей бесценный гилиус. Из гилиуса – единственного сырья на Аргоне, делали очень дорогие украшения для всей галактики. Обывателю не приходило в голову, что переливающиеся драгоценные ожерелья были всего лишь обработанными наростами минералов, собранных с водорослей на далекой планете. Гилиус обладал двумя уникальными свойствами. Он светился в темноте из-за избытка фосфора и обладал фрактальностью – мелкие кристаллы точно повторяли структуру более крупных.

В обмен на гилиус население Аргона получало необходимые для жизни продукты питания и атомные генераторы, дающие тепло и свет. Неприхотливые условия жизнедеятельности не менялись веками. Каждый житель зарабатывал свое право на питание и тепло ежедневным тяжелым трудом. Работа Машиаха была второстепенной. Он лишь чинил поломанные волокуши, и за это община терпела его. Машиах спал в отдельном бараке. Сородичи общались с ним только по необходимости. За глаза его называли «беспалым», и девушки-балхи при его появлении брезгливо отворачивались. Отсутствие перепонки на пальцах означало для балхов не только физический недостаток. Перепонка была залогом существования их вида. Она означала духовную связь с общиной и с планетой, которая давала им жизнь. Поэтому Машиах для всех остальных был изгоем. Он был хуже чужака.

Сам Машиах не испытывал теплых чувств к сородичам. Он не чувствовал к ним и особой вражды. Скорее он не понимал смысла их существования, не понимал их неведения. Ведь они жили на чудесной планете, окруженные тысячами живых существ, жаждущих любви и общения. Но балхи не желали этого видеть. Они считали себя единственными разумными существами на Аргоне, вынужденными вечно трудиться на болоте. Для Машиаха живым было все – болото, водоросли и даже редкие камни, которые встречались на дне. Все это обладало любовью и сознаньем. Машиах ощущал особый свет энергетических вибраций во всем, в чем видел жизнь. А жизнь была везде. Иногда казалось, что он чувствовал все, что можно было чувствовать в этом искаженном разумом мире: пульсацию камней, тоску непризнанной красоты болота, гармонию одиноких звезд, переживания различных форм жизни, находящихся за миллионы световых лет отсюда, гравитацию и многие другие невероятные процессы мироздания. А еще иногда он пребывал в уверенности, что может влиять на эти процессы. Но пока у него это не получалось. Как будто что-то мешало ему вспомнить знания, которые вселенная хранила тысячелетиями.

Машиах мог часами стоять в топкой воде и разговаривать с водорослями и камнями. Камни могли рассказать очень много, так как жили дольше всех, некоторые с момента сотворения планеты. Вскоре он заметил, что по мере общения камни поддавались его желаниям. Он мог поднимать их со дна, менять форму и складывать вместе, создавая громоздкие вращающиеся ансамбли. А потом, наигравшись, обрушивать камни градом в зыбкие трясины. Он мог сжимать их в бесконечно плотную и невидимую точку, расширять и создавать из них мосты и чудесные замки. Позднее он понял, что может делать это не только с камнями, но и другими формами жизни. Главное было показать им свою любовь. И тогда они одаривали тебя безмолвным согласием. Так Машиах научился управлять материей.

Только одни существа не поддавались ему – балхи. Они не понимали его. Вернее, не хотели понять. Машиах знал, что соплеменники считали его сумасшедшим за его странные вылазки в болото, разговоры с самим собой и многое другое. Но его это не волновало. С камнями и водорослями общаться было интересней, чем с балхами. Эти предметы были намного свободнее, невзирая на свою ограниченную форму. И они всегда были искренними. Машиах с самого детства мог отличать форму от сущности, находя последнюю почти в любом предмете. Хотя, концентрируясь на сущности, в материальном мире становилось тяжело различать объекты. Все состояло из смешанных потоков вибраций – разноцветных снопов прерывающихся линий, связанных между собой еле видимыми расплывчатыми контурами. С другой стороны, в мире сущностей все было просто, так как все были равны и никто не испытывал неприязни. Все было общим и повиновалось одному-единственному закону – избегания страданий. Некоторые сущности приходили к этому через неуязвимость, другие – посредством размножения или сотрудничества, и лишь самые развитые порождали вокруг себя гармонию и любовь.