Фрагменты

– Заткнись, тварь! – не сдержалась. – Заткнись! У нас было все хорошо, пока не появилась ты!

Ошибочка. Хорошо не было уже лет пять. С тех пор как она узнала, что у нее не может быть детей. Нервные срывы, постоянные головные боли, и, что вполне естественно, ей стал противен секс ради удовольствия. Какое-то время она скрывала это за ширмой головной боли, но дни, когда она все-таки подпускала Витю к себе, были все реже и реже. От трех раз в неделю они перешли к одному разу в месяц. А может, это не только в ней дело? Может, он гулял и тогда?

– У вас никогда не было хорошо, – услышала она голос Гали. – Мне Витя сказал, что женился из жалости.

Ира сползла по стене на пол, трубка выпала. Из жалости?! Ирина закрыла лицо руками и заплакала. Из жалости можно подобрать котенка в дождливую погоду, можно перевести старушку через дорогу, можно накормить бомжа и дать на бутылку соседу Сереге… Из жалости можно сделать все, что угодно, только не жениться. А он взял и женился.

Остальное Ира помнила смутно, как будто смотрела на происходящее сквозь запотевшее стекло. Он пришел, и они поругались. Ах да, были еще два чемодана. Она собрала ему вещи и, несмотря на мольбы о жизни с чистого листа, выгнала его. А теперь он возвращается. Ира хохотнула. Кажется, это стало повседневной шуткой. Этаким черным юморком.

Ирина посмотрела на свои руки. В них был сверток. Новый запечатанный кулек. Почему она решила, что он новый? Да потому что он был длиннее, чем первые два, и тоньше, чем третий. Судя по размерам, там могла быть рука, отрезанная по локоть.

Ирина уже привычно прошла в кухню, положила на стол сверток и достала большой нож с белой рукояткой. Рука с ножом замерла над черным полиэтиленом, обмотанным скотчем. Как сверток попал к ней в руки? Похоже, у нее снова были проблемы с памятью. Она могла взять его у двери, пройти в зал и только там заметить сверток. Или же его кто-то подбросил в комнату. Для этого, правда, надо было проникнуть в квартиру, что в принципе невозможно. Она никогда никого не впускала, а вторая связка ключей была только у Виктора. Ведь не мог же он сам заносить куски собственного тела? На одной ноге и без обеих рук? Вряд ли. Остается эта тварь – Глеб Борисович. Сисев. Это же надо себе такую фамилию придумать. Если имя и отчество придуманы, скорее всего, по настоящим инициалам ГБ, то фамилия наверняка по части тела.

Вдруг Ира словно очнулась. Ей страшно стало от одной только мысли, что в контактах Витиного телефона под каждым Иваном Григорьевичем, Аркадием Андреевичем, под Лобковым или Задовым может скрываться девушка. Нет, он не мог так поступать с ней. Потому как одна девица – это оступился, случайность, с кем не бывает, а если несколько – закономерность, преднамеренное предательство.

Ира решилась и набрала номер Галины. Трубку долго не брали, но когда все-таки ответили, она спросила:

– Что ты сделала с Витей?

– Дурдом на выезде, – ответила Галя. – Я твоего придурошного не видела с того самого дня, когда он решил переехать со мной на съемную квартиру. – Пауза. – Ты думаешь, я у него одна? Козел! Да, и передай ему, чтоб больше ко мне не подходил. Мудак!

Ира молча выслушала девушку. Когда раздались гудки, она отдернула трубку от уха.

Ну что ж, из монолога девицы стало ясно одно – Г. Б. Сисев не рубил на куски Витю. Почему она сразу же поверила ей? Потому что человеку, заполучившему то, что он хотел, врать не пристало. Она говорила правду – Виктор бросил и ее. Он бросает женщин, а кто-то бросает его куски ей.

Ира взяла со стола сверток, так и не разрезав его. А зачем? Она знала, что там. Подошла к холодильнику и открыла морозильную камеру. Несмотря на то что место в морозильнике было, рука туда не входила. Оставалась лоджия. Зимой там температура на пару градусов выше, чем на улице. Ира в зимнее время практически не выходила туда. Это место было вотчиной мужа. Инструмент, летняя резина, какие-то доски и железки Витя складывал там. Когда-то, может быть, и пригодится, говорил он. Но оно не пригождалось, только продолжало накапливаться.

Черт! А ведь кто-то мог забраться к ней через лоджию и подбросить сверток. Первый этаж и хлипкое остекление просто приглашали войти.

Ира подошла к двери лоджии, взяв на изготовку сверток. Окна были затворены, а стекла покрыты инеем. На лоджии никто не прятался и не подбрасывал новый сверток. Там, у летней резины, накрытой черной строительной пленкой, стояли два чемодана. Те самые, с вещами Вити. Два чертовых чемодана все это время были здесь.

Ирина отложила сверток на подоконник и вошла на лоджию. Огромная крыса выскочила из-под чемодана и скрылась под полкой с инструментом. Ира успела разглядеть, что тварь что-то волокла за собой.

Ира вытащила чемоданы в зал, закрыла дверь на лоджию и села на диван напротив самого большого чемодана. Почему он оставил их? Рука Иры потянулась к молнии на чемодане. Когда крышка была откинута, Ира прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать крик. Крыс в чемодане не было, но… Пелена заволокла глаза, а когда дымка рассеялась, Ира вспомнила все.