Фрагменты сожалений

Посмотрев на алкогольные напитки, Максим ненадолго поник, думая о том, что блаженное спокойствие разорвется примерно через час-полтора, когда вместе с Лерой они встретятся с шестью одногодками, чтобы после двух месяцев молчания обсудить свои дальнейшие действия касательно обнаруженного ими мертвого тела.

Секунд через десять после выступления главы страны забили куранты. Максим, державший бутылку с шампанским на изготовку, откупорил ее, заполнил фужеры, и все трое с радостными выкриками подняли их над головами, чокнулись, затем почти в унисон осушили.

Через пятьдесят минут после полуночи Максим с Валерией, держась за руки, слегка одурманенные алкоголем, шагали по темной, но многолюдной – что естественно для этой ночи – улице, в ряд с другими горожанами держа направление в центр Терниевска, на площадь подле старенького Дома молодежи, где ровно в час должен будет начаться запуск фейерверков.

Они подоспели к самому началу, протиснулись в центр толпы и, приобняв друг друга (Максим девушку – за плечи, она его – за талию), устремили взгляды в небо, с приоткрытыми ртами наблюдая за разноцветными вспышками и узорами, наслаждаясь грохотом от разрывов снарядов и вибрациями, пронизывающими тело от пят до макушки. Максим посмотрел на профиль девушки, играющие на поверхности ее бледной кожи цветастые блики, рождающийся с каждой новой вспышкой блеск в глазах и с трепетом вспоминал, как именно здесь же, на этой площади, в этот же самый праздник ровно три года назад они признались друг другу в любви. Лицом зарывшись в Лерины локоны, висящие из-под шапки, обнял ее теперь обеими руками, прижав к себе покрепче. И она, с некоторыми усилиями повернувшись к нему лицом, ответила тем же. Тогда они чувствовали себя взрослыми, хотя совсем недавно стали подростками, а теперь не пройдет и года, им предстоит навсегда распрощаться с детством. От этого Максиму стало немного грустно, ведь кто знает, что будет ждать их кроме каждодневных трудностей?

– Эй! – Максим с Валерией узнали этот грубоватый басистый голос, раздавшийся совсем близко. – Эй, ребят!

Они выпустили друг друга из объятий и увидели подоспевших к ним шестерых сверстников. Лица каждого, за исключением Лизы, освещали улыбки – стало быть, у всех было праздничное настроение (Максим решил, что и Лиза не прекращала улыбаться, пока не оказалась на площади).

– С праздником! – раскинув руки в стороны, рявкнул Арсений, да так громко, что к ним обернулись с десяток человек.

И Валерия, и Максим ненадолго оторопели, заметив изменения во внешности Лизы – выглядывающие из-под шапки волосы ее были выкрашены в огненно-рыжий цвет.

– А… с праздником, – ответил Максим, оторвав взгляд от девушки. Раздражение, на секунду возникшее в нем ввиду нарушения их с Лерой идиллии, уже растаяло.

– Пойдем прямо сейчас или?.. – осторожно начала Марина, которой хотелось скорее приступить к делу, чтобы поскорее закончить с ним и навсегда позабыть.

– …Или немного постоим здесь, посмотрим на представления да выпьем кофе или чего погорячее? – закончил за нее Игнатий, поправляя осевшую низко на лоб шапку.

Антон с Наташей переглянулись и пожали плечами: мол, говорить о покойнике все равно придется. Валерия, видимо, в этом вопросе была на одной с ними волне, потому что с ее уст соскочил довольно резкий и в меру грубый вопрос:

– А толку с этого? – имела она в виду предложение Игната. – Нет смысла оттягивать разговор о том, что гложет нас всех уже целых два месяца. Так что – вперед.

– В общем-то… – Игнат почесал затылок, – ты права.

Прогремели последние запущенные в небо залпы фейерверков – самые громкие, раскатистые, раскрывающиеся красивыми бутонами, смежающиеся с похожими на пулеметные очереди, что разлетались по воздуху подобием громадных искр, освещая счастливые и не очень лица столпившихся на площади жителей городка и его немногочисленных гостей. Где-то вблизи от восьмерки старшеклассников раздался громкий – не чета, конечно, громыхавшим в небе, но вполне могущим застать врасплох под ногами – хлопок, за которым последовал детский смех, а затем грубая ругань. Из колонок, вывешенных по краям лицевой стороны Дома молодежи и по бокам примыкающей к нему сцены, разлилась поп-музыка, как бы призывая людей к веселью. Однако большинство присутствующих, преимущественно людей среднего возраста и старше, начали расходиться по своим делам.

– Пойдемте, – сказал Максим, и все восьмеро неторопливым шагом направились в юго-восточную, наименее людную в любое время суток и года часть города.

Игнатий, намеренно последним примкнувший к идущим, с вожделением задержал взгляд на худеньких ножках Наташи, обтянутых темными джинсами, и ее пятой точке, но лишь на самую малость, чтобы не быть замеченным и обвиненным в невесть чем похабном.