Фрагменты студенческой биографии

...Выбегая из подъезда, он едва не налетел на дворника, который сидел на ступеньке крыльца и, кипя от возмущения, рассказывал стоявшим поблизости мужикам:

– Представляете, до чего эти новые, блин, русские оборзели! То сосиски, почти свежие, выбросят, то магнитофон или телевизор, почти не испорченный, то шмотку какую-нибудь, вполне ещё приличную... А сегодня, вот, выкатываю я, значит, контейнер, и вижу (хотите верьте, не хотите – не надо) на самом верху лежит коробка конфет! Полная! Запечатанная даже! А под ней – роза, огромная такая, свеженькая, словно только что с кустика, и в обёртке недешевой! Представляете?..

– С жиру бесятся, сволочи, – проворчал один из мужиков.

Другой полюбопытствовал:

– И куда ты, Михалыч, конфетки эти вместе с розой пристроил?

– Как – куда? – удивился дворник. – Розу жене подарил, конфеты – дочурке.

«Вот и хорошо. Не зря покупал», – подумал Виктор и помчался домой.

...Дома он первым делом запинал ногами обувной ящик, потом, глухо рыча, одной рукой нокаутировал подвесную полочку с телефоном, другой несколько раз ощутимо съездил по собственной физиономии – и в глубочайшем унынии поплёлся на кухню пить портвейн. Выпив полбутылки и накурившись до тошноты, он перекочевал в свою комнату, подошёл к зеркалу и гневно сверкнул на себя глазами.

– Слушай меня внимательно, Витёк! И не смей, сукин сын, отворачиваться! В глаза мне смотри, тряпка! Понял?.. Так вот. Или ты завтра же – завтра же, слышишь? – объяснишься ей, наконец, в любви, слюнтяй малодушный, или послезавтра я вышвырну тебя в окно!

Лицо в зеркале дрогнуло, приобрело скорбное выражение, отвело глаза и жалобно шмыгнуло носом.

– В окно... – вздохнул Виктор и опустился на стул.

Рядом, на столе, лежала Олина тетрадка.

Бережно, как нечто хрупкое и невероятно ценное, Виктор взял её в руки и раскрыл наугад...

Что такое?

Чистые листы, никакой контрольной – ни по психологии, ни по чему-либо ещё...

Лишь на первой странице – размашистая, наспех выведенная надпись:

«Ты мне тоже очень нравишься, Витя! Уже давно.

Если хочешь, давай завтра, после занятий, сходим вместе куда-нибудь.

Оля».

ГРИБНИКИ

На последний и самый страшный экзамен литфак не осмелился прийти с пустыми руками. Шедшая впереди всех староста Светка осторожно несла в руке пакет с коробкой дорогих трюфелей, пачкой очень дорогих сигар, бутылкой жутко дорогого коньяка и не дорогим, но довольно изящным сувениром.

Однако Осип Осипович от подарка отказался наотрез.

– Ну что вы, ребята! – сказал он. – Ну зачем мне конфеты, коньяк, сигары?.. Вот если бы вы мне баночку солёных огурцов принесли, или, ещё лучше, грибков маринованных, – тогда другое дело, тогда я с благодарностью принял бы ваше подношение...

Жертвами этой прискорбной ошибки явились два студента – Шурик Днепров и Жора Муромцев, которые, как ни старались, не смогли вымолить у Осипа Осиповича троечку и остались на осень. Однокурсники дружно выразили Шурику и Жоре своё сочувствие, а на прощанье посоветовали им заготовить к осени пару баночек маринованных грибков.

– Между прочим, – сказал Шурик, когда они с Жорой недели две спустя сидели в студенческом кафе и заливали тоску дешевым портвейном, – неплохая мысль! Давай действительно съездим в лес, насобираем грибов, замаринуем...

– Мысль, может быть, и в самом деле неплохая, – мрачно произнёс Жора. – Но меня смущает одно обстоятельство.

– Какое?

– Печальное, – Жора отхлебнул портвейна, закурил сигарету и унылым взглядом проводил поплывшее к потолку сизое облачко дыма. – Подобно тому, как некогда один великий художник интересовался у другого, умеет ли тот рисовать, я хочу спросить тебя – как грибник грибника: ты раньше когда-нибудь в лес за грибами ездил?

– Нет, – признался Шурик. – А ты?

– Я ездил. Один раз. В детстве, – Жора с тоской понаблюдал за полётом второго облачка и выпустил третье. – Помню, нашёл то ли подберёзовик, то ли подосиновик, но как он выглядел – уже не помню...

– Да ерунда всё это! – заявил Шурик и ободряюще похлопал приятеля по плечу. – Что мы с тобой – грибов никогда не видели, что ли? Пройдём мимо – и не заметим?.. А если вдруг поганку подберём, – ничего страшного: у меня сосед есть, ботаник. Попросим его проверить...

– Ладно, – кивнул Жора всё с тем же унылым видом. – Тогда другой вопрос: ты мариновать умеешь?

– С этим проблем точно не будет, – заверил его Шурик. – У меня дома есть книжка про всякие там варенья, соленья, маринады и прочее. Как мариновать грибы, там расписано от и до.

– Ну что ж... Если и сосед–ботаник есть, и книжка хитрая такая... тогда поехали! – сдался Жора и, раздавив в пепельнице окурок, залпом осушил свой стакан.

...Ехать решили на следующий день, в пять часов утра.

Жора пришёл на вокзал в половине девятого, вслух ругая остановившийся среди ночи будильник и чувствуя себя последней свиньёй.

Но последней свиньёй оказался Шурик, который появился на платформе часом позже.